Тайны Васильков, или мое нескучное лето
Шрифт:
Мальцевская почта располагалась в старом кирпичном доме с решетками на окнах, белой надписью на синем картоне «Почта Телефон Телеграф» и деревянным крыльцом. Внутри стоял странный затхлый запах, а за облезлой стойкой сидела тетенька в соломенной шляпе с лохматым розовым цветком. Она усердно заполняла какие-то бланки и едва на меня взглянула.
— Добрый день, — поздоровалась я.
Она буркнула мне в ответ что-то неразборчивое.
— Я бы хотела отправить телеграмму…
— Подождите, — огрызнулась надменная работница единственного на ближайшие сто пятьдесят квадратных километров почтамта.
От
Я не успела как следует обдумать ответы даже на половину этих вопросов, как тетенька, по-видимому, устав от тяжести моего взгляда, встала, продефилировала к облезлому комоду, порылась его недрах и с видом победителя извлекла пожелтевший от времени бланк. Бросив его на стойку перед моим носом, она буркнула:
— Заполняйте.
Только тут я поняла, что текст в моей голове еще не сложился. Что я могу написать такого, чтобы у Борьки, хотя бы на секунду, глаза заползли на лоб? Хотя это может случиться благодаря самому факту получения телеграммы, хотелось бы чего-то для верности, контрольный, так сказать, выстрел. В итоге я настрочила: «приветик развлекаюсь белкой сокровищ нет страшно весело». Я слышала, что в телеграммах исключают предлоги и знаки препинания и неукоснительно следовала этому правилу. А что, прикольно.
Я думала, и даже надеялась, что тетенька в шляпе удивится содержанию телеграммы, но она и ухом не повела. Жаль.
Оказавшись дома, я первым делом схватилась за телефон и набрала номер Эммы Константиновны. Мои колени слегка подрагивали, а в животе что-то кололось, как будто там поселился небольшой ежик. Буквально через пару минут я могу услышать разгадку самой таинственной тайны всей моей жизни! Только бы не запутаться в объяснениях. Длинные гудки оборвались, мне ответили.
— Алло, — произнесла я бодрым голосом. — Могу я поговорить с Эммой Константиновной?
— А кто ее спрашивает? — поинтересовался женский голос.
— Знакомая, — пробормотала я.
— Странно, — произнесла моя собеседница. — Я думала, что знаю всех маминых знакомых. Может, вы все же представитесь?
— Пожалуйста. Меня зовут Екатерина Андреевна Аверина.
— Что? — услышала я удивленное восклицание. — Но это же… Этого не может быть.
— Почему? — удивилась я. — Меня действительно так зовут.
— Наверное, это какой-то обман, — пробормотала женщина. — Я слышала, сейчас много разных аферистов… Витя! — крикнула она кому-то.
— Да подождите, я вовсе не аферистка. Я вообще не понимаю, с чего вы это взяли…
— А с того. Вы представились, как мамина подруга, которая умерла несколько лет назад.
— Ой, — вырвалось у меня.
— Вот тебе и «ой», — с неприкрытым торжеством в голосе произнесла моя оппонентка.
— Я совсем забыла, что у нас с бабушкой все одинаковое: и фамилия, и имя, и отчество…
— Так, значит, вы внучка Екатерины Андреевны!
— Ага, —
— Приятно познакомиться, — голос моей собеседницы сразу стал ласковым и вежливым. — А я дочка Эммы Константиновны. Меня Ольгой зовут.
— Мне тоже очень приятно, — сказала я. А что тут еще скажешь?
— А я помню вашу бабушку. Мы к вам приезжали с мамой, я тогда еще совсем девчонкой была… А вас и на свете не было, — добавила она.
Я побоялась, что она сейчас пустится в воспоминания, и осторожно намекнула:
— Мне бы хотелось поговорить с Эммой Константиновной. У меня к ней один вопрос…
— К сожалению, это невозможно, — тяжело вздохнула Ольга.
— Я надеюсь… с ней все в порядке?
— Мне бы очень хотелось ответить утвердительно, но пока еще рано… Доктор говорит, что здоровье у нее довольно крепкое, и она выкарабкается.
— Она заболела? — воскликнула я.
— Упала с лестницы. Вернее, со стремянки. Сотрясение мозга. Говорила я ей… Да, что теперь, — она снова вздохнула.
— Извините за беспокойство, — пробормотала я.
— Да, какое беспокойство. Приятно было познакомиться. Может, я смогу чем-то помочь?
— Вряд ли. То, что я хочу спросить, наверное, знает только Эмма Константиновна…
Может, и нет, но я пока не готова раскрыть карты.
— Позвоните недельки через две. Я очень надеюсь, что к тому времени маму выпишут.
— Спасибо. Я позвоню. До свидания.
И я положила трубку.
Итак, что мы имеем? Ничего. Надеюсь, с Эммой Константиновной все будет в порядке. Все-таки сотрясение мозга в таком возрасте — это не шутка.
Я с удовольствием окинула взглядом полки с книгами. Полки были от пола до самого потолка, и на них совершенно не было свободного места. Напротив, я знала, что за первым, видимым, рядом книг скрывался второй, невидимый. Раньше мне нравилось наугад взять с полки книгу и посмотреть, что прячется за ней. По правилам придуманной мной же игры, я должна была взять книгу из скрытого ряда, стоявшую за выбранной, и прочитать ее. Не всегда попадались легкие для чтения книги, вроде «Острова Сокровищ» или «Приключений Тома Сойера». Помню, лет в двенадцать я взялась за «Войну и мир», причем длинные описания и сцены сражений пропускала, меня больше интересовала история бедной Наташи Ростовой, у которой так долго не получалось встретить своего единственного…
Кто же составит мне компанию на сегодняшний вечер? Я пробежала глазами по полкам с поэтами. Блок, Есенин, Ахматова… Было бы приятно погрузиться в стройный мир упорядоченных фраз и подтекстов со многими смыслами… Но не сегодня. Сегодняшнее мое настроение требует чего-то другого. Только вот чего? Глаза мои зацепились за золотую надпись на темно-синем переплете. «Мастер и Маргарита». Моя первая взрослая книжная любовь… Я так любила эту книгу, что перечитывала раз восемь, не меньше. Я ее и сейчас люблю. А вот еще Булгаков. Я взяла в руки темно-синий том, открыла его, и, вдыхая специфический книжный аромат, прочитала содержание. Пьесы. «Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич»… Ага. Именно это мне и нужно. Я знала, что очень забавный и всеми любимый фильм «Иван Васильевич меняет профессию» снят по пьесе Булгакова, но никогда эту пьесу не читала. Очень интересно.