Тайны великих царств. Понт, Каппадокия, Боспор
Шрифт:
В Великой Армении как раз сменился лидер. Новым царем стал Тигран II. Евпатор завел с ним переговоры. Кажется, велись вполне откровенные речи о возможной войне с Римской республикой. Но Тигран осторожничал. О причинах мы поговорим в истории эллинистической Армении. Базилевсы этой страны долгое время придерживались союза с Римом. Римляне со своей стороны не причиняли армянам обид. Они обижали только тех, кто граничил с ними. Тех же понтийцев.
Тогда Митридат послал на переговоры с Тиграном Гордия – человека безотказного и, судя по всему, очень талантливого. Этот политик сумел уговорить Тиграна заключить союз с Митридатом. Но все же не против Рима. Объектом
Вражеские армии вторглись в Каппадокию с двух сторон. Их вели полководцы Митраас и Багой.
При первом же появлении понтийских войск на севере и армянских – на востоке, Ариобарзан собрал вещи и бежал в Рим. На царство вновь взошел Ариарат VIII – сын Митридата.
Каппадокийцы сильно пострадали от смены власти. Страна была разорена армянами и понтийцами. Крепости сторонников римлян – взяты и срыты. Тигран угнал в плен много людей. Оставшиеся были вполне лояльны по отношению к понтийцам. Другого выхода, кроме как проявить лояльность, просто не было. Фактически страной опять управлял Гордий.
Но Евпатор просчитался. Терпение римлян было исчерпано. Они пошли на открытый конфликт. Это еще не первая война Рима и Понта. Но – первое столкновение. Заодно квириты напали и на армян. Театром военных действий стала Каппадокия.
Наказать Митридата пришел наместник Суровой Киликии Луций Корнелий Сулла. Луций собрал небольшое войско, пополнил за счет горцев и вторгся в Каппадокию. Регент Гордий и понтийский полководец Архелай выступили против него с армянами и понтийцами, но были разбиты. Сулла восстановил на троне никчемного Ариобарзана.
Примерно тогда же вдруг умер вифинский царь Никомед III Эвергет (94 г. до н. э.). Возможно, он был отравлен. За убийством могли стоять римляне. При Никомеде страна уплывала из рук сената.
Зато сын Никомеда III, рожденный от какой-то распутной танцовщицы, был известен жестокостью, глупостью и проримскими симпатиями. Именно то, что нужно сенату. Никомед IV, кроме всего прочего, был гомосексуалом. Это – немаловажная деталь. Такой царь не будет иметь детей. А значит, может завещать свою страну Римской республике. К этому Никомеда и склоняли его италийские друзья. Способы использовали разные, от дружеских застолий до подкладывания в царскую постель красивых римских юношей. Это лишний раз характеризует поведение, вкусы и интересы последних эллинистических царей. Понтийского Евпатора Никомед IV тихо ненавидел.
Сразу после смерти Никомеда III Митридат развил активную деятельность в этой части антиримского «фронта». Конечно, Вифиния давно превратилась из союзницы во врага. Но при Никомеде III она была и врагом Рима. С переходом Вифинии в римский лагерь положение Митридата серьезно ухудшилось.
В Вифинском царстве не все было благополучно. Придворные группировки вступили в борьбу за власть. Никомед IV ненавидел свою мачеху Лаодику. Но за ней стояли некоторые из друзей покойного царя. Тогда Никомед убил мачеху и начал репрессии против знати.
Часть вельмож сразу переметнулись к Митридату. Другого варианта не было. На его сторону встал даже побочный сын Никомеда III Эвергета – принц Сократ. Митридат дал ему войско и
Естественно, Республика не могла потерпеть такого посягательства на свои интересы. Наместник провинции Азия Луций Кассий действовал по примеру Суллы. Набрал немногочисленные римские когорты. Присоединил крупные отряды галатов и фригийцев. Вторгся в Вифинию, разбил Сократа и изгнал понтийцев из пределов этой страны. Сократ укрылся в Понте и прожил при дворе Митридата несколько лет, пока не был казнен по настоянию римлян. Ариобарзана восстановили на троне Каппадокии.
Такова была первая проба сил в конфликте между Римом и Понтом. Сорокалетняя война между ними началась.
Официальная римская точка зрения состоит в том, что Республика не хотела войны и была самым справедливым на свете государством, действуя строго в рамках закона. Однако этому противоречит версия античного историка Аппиана Александрийского. Он – автор серии монографий о войнах Рима с эллинистическими государствами. Аппиан вполне объективен в отношении Митридата. К счастью, этот раздел труда историка сохранился до наших дней.
Так вот Аппиан пишет, что сразу после восстановления Никомеда и Ариобарзана римляне стали подстрекать того и другого напасть на Понт. Главным римским дипломатом в Малой Азии был Маний Аквилий. Он пустил в дело все римские хитрости, с помощью которых Республика расправлялась с теми, кто считался опасным. Очень важным казалось представить именно Митридата в роли агрессора. А еще нужно было спровоцировать нападение Понта на вифинов и каппадокийцев, чтобы Рим вмешался и защитил пострадавших от понтийской агрессии. Позднейшие западные историки объявляли такую политику «честной» и «справедливой». «Нечестным» и «несправедливым» назначили Митридата как проигравшего.
Оба царя – Ариобарзан и Никомед – опасались начинать войну с таким могущественным (по региональным меркам) соседом, как Митридат. Но римляне, говорит Аппиан, настаивали на своем.
Нарастание напряженности не на шутку встревожило Митридата. Он пригласил к себе Аквилия, чтобы тот убедился: Понт не планирует войну. «Международная комиссия» посетила владения Евпатора, но никаких решений не вынесла. Римляне продолжали, выражаясь современным языком, эскалацию напряженности.
Тогда Митридат тоже начал действовать. Он усилил армию и завязал переговоры с причерноморскими племенами, чтобы навязать Риму войну на два фронта: на Балканах и в Азии. Остается лишь поражаться стратегическому размаху мышления этого человека. Царь Понта, этой небольшой страны, и вправду оказался самым опасным противником римлян со времен Ганнибала.
Понимая, какой серьезный конфликт он разжигает, Митридат отправил послов к кимврам, балканским галатам, сарматам, бастарнам с просьбой о помощи. Такой список племен приводит Юстин. Современные историки склонны считать его вымышленным. Им не приходит в голову, что человек может мыслить столь широко, а его дипломаты способны достигнуть столь дальних земель. Не стоит, однако, полагать, что древние были глупее и слабее нас. Возможно, наоборот, как раз мы в наш век машин утратили многие навыки, которыми владели предки. Для античных купцов и послов расстояние в тысячу километров было огромным, но преодолимым. Ну а мы пешком или на телеге не пройдем и сотни километров. Следует ли из этого, что древние люди были столь же ленивы, инфантильны и бездеятельны? Не думаю.