Тайны войны
Шрифт:
Иогансен сгреб рукой губы. Так простолюдины вытирают рот после сытного обеда – всей пятерней. От этой привычки, приобретенной в детстве, Мартин не мог избавиться всю свою жизнь; особенно она мешала ему теперь, когда он, став владельцем солидной китобойной фирмы, проник в деловое общество.
Жест рождался непроизвольно каждый раз, когда Кнехт оказывался в затруднительном положении. Так и сейчас. Он вытер с губ невидимый жир, а в голове его начала складываться мысль, приближавшая его к смыслу происходящего разговора. Недаром Кнехт в свое время не только промышлял китов. Приходилось ему заниматься и контрабандой.
– В девять часов буду ждать у себя в каюте, – сказал Иогансен и посмотрел на золотую луковицу карманных часов, увешанных коллекцией всевозможных брелоков.
Лоцман учтиво попрощался и вышел. Кнехт постоял, барабаня коротенькими пальцами по столу, потянулся рукой ко рту, но вовремя спохватился.
– Когда я, черт побери, отвыкну от этого! – пробормотал он.
Пока у норвежского промышленника не было особых оснований выражать недоумение. Удивляться он начал после того, как ровно в девять часов в его каюту вошел человек в сером макинтоше с поднятым воротником и в светлой шляпе, надвинутой до бровей.
– Имею честь видеть господина Мартина Иогансена, члена китоловной комиссии? – спросил незнакомец, пристально вглядываясь в лицо Кнехта.
Удостоверившись, что перед ним именно тот человек, который нужен, он откинул воротник и попросил разрешения сесть.
– Я буду краток и сразу приступлю к делу, – сказал незнакомец. – Вы, кажется, знакомы с господином Вольтатом Гельмутом из Германского экономического ведомства Германа Геринга? Не так ли?
Человек средних лет, сидевший перед Кнехтом, был почему-то хорошо осведомлен о деловых связях Мартина. Китопромышленник действительно встречался с министериаль-директором Вольтатом, уполномоченным Геринга по четырехлетнему плану. Они несколько раз виделись в Берлине, когда Иогансен вел переговоры о поставке большой партии китового жира. Раза два они обедали вместе в «Адлоне» на Унтер-ден-Линден. В заключение министериаль-директор дал в честь его, Мартина Иогансена, банкет, на котором присутствовал и Герман Геринг. Конечно, Вольт содрал с Кнехта немалый куртаж, но Иогансен человек коммерческий, он не был за это в большой обиде: кто даром станет оформлять сделку! Мартин тоже не остался внакладе.
– Да, я имею деловые связи с господином Вольтатом, – ответил Кнехт, мучительно пытаясь сообразить, какое отношение это может иметь к посещению незнакомца.
– Вы знакомы с ним лично?
– Да, имею честь быть знакомым.
– Министериаль-директор Вольтат сейчас находится в Лондоне, – сказал неизвестный посетитель, – он примет участие в работе вашей китоловной комиссии.
– Господин Вольтат? – переспросил Кнехт.
– Да. Он пробудет здесь несколько дней. Вы не могли бы за это время с ним встретиться? – Незнакомец сделал вид, что не заметил изумления Кнехта.
Известие о том, что господин Вольтат будет участником совещания китоловов, вызвало недоумение Мартина. Кто-кто, а уж Гельмут Вольтат не имеет ни малейшего отношения к китоловному промыслу! Вряд ли он отличит кита от дельфина! Странно! Какой из него китолов!
Но этих мыслей Иогансен не высказал своему собеседнику. Он только спросил:
– Зачем?
Этот вопрос мог относиться в одинаковой степени и к предложению о встрече,
– Я думаю, вас не затруднит эта встреча. Вам нужно лишь спросить у Вольтата, не хочет ли он побеседовать с одним высокопоставленным лицом. – Англичанин на секунду замялся. – Можете вы сохранить тайну?
Кнехт утвердительно кивнул.
– Речь идет о министре заморской торговли мистере Хадсоне. Он желает говорить с Вольтатом на тему, которая может представлять интерес для министериаль-директора. Надеюсь, вас не затруднит наша просьба. Кстати, вы сами сможете извлечь при этом кое-какую пользу. В компенсацию за вашу услугу я могу обещать, что при заключении китоловной конвенции английская сторона могла бы пойти на значительные уступки.
Иогансен по-прежнему ничего не понимал. Какое ему дело до того, кто и с кем хочет встречаться! Но если дело идет об уступках, о конвенции, он согласен.
– Когда я должен встретиться с Вольтатом?
– Немедленно! Мы поедем с вами в гостиницу, где остановилась немецкая делегация, и постараемся в ресторане увидеть господина министериаль-директора. Вы, кажется, приехали с дочерью? Неплохо, если и она пообедает с нами. Там будет небольшое общество. Согласны? Надеюсь, вам достаточно десяти минут, чтобы переодеться.
«Что за диковина? – подумал Кнехт. – Откуда он знает, что здесь Луиза? Что ж, пусть и она поедет».
Покинув гостя, он вышел на палубу.
Луиза поселилась в кормовой части шхуны в каюте, которую освободил для нее старший механик. Сейчас, облокотившись о поручни, она болтала со стюардом и рассеянно бросала в воду кусочки хлеба. Они плыли по течению, и около них мгновенно закипала вода – рыбешки жадно растаскивали намокшие крошки.
– Луиза, мы едем в город! Надень вечернее платье. Только, ради бога, быстрее! Ждем тебя через десять минут.
Конечно, через десять минут сборы были только в разгаре. Луиза долго возилась с платьем. Не ладилась прическа. Потом она долго выбирала и примеряла клипсы.
Гость начинал нервничать. Кнехт дулся и в третий раз собирался посылать стюарда за дочерью, когда Луиза наконец появилась. Оделась она довольно безвкусно, но с подобающей роскошью. Палантин из черно-бурых лис, накинутый на плечи, делал ее фигуру еще короче. Это отметил про себя и посетитель, галантно здороваясь с девушкой. Фамилию свою он произнес очень невнятно. Кнехт остался доволен нарядом дочери – он любил, чтобы все было дорого и солидно.
Мартин Иогансен облачился в черную тройку, оставив, как полагается, не застегнутой нижнюю пуговицу жилета. Из жилетного кармашка свешивалась массивная золотая цепочка часов, сделанная в форме якорного каната. Берет Кнехт сменил на котелок, но чувствовал себя в нем неудобно и время от времени поправлял его незаметным движением головы.
II
Машина неизвестного посетителя – черный неуклюжий лимузин – ждала за воротами порта. Солнце скрывалось за резными прямоугольными башнями Вестминстера, когда лимузин бесшумно мчался по направлению к Вест-Энду, в аристократические кварталы города. Миновав Трафальгар-сквер с бронзовыми львами на постаментах, свернули к Пиккадили и остановились возле гостиницы, облицованной серым гранитом.