Тайны высшего света
Шрифт:
Разговор затих сам собой. Мы просто сидели на песке и любовались окружающим умиротворением, чувствуя, как оно проникает в самую душу. Я грелась в теплых объятьях, слегка улыбаясь, когда чувствовала, что горячие губы вскользь касаются плеча, затылка и шеи. Наверное, уже навечно в моей душе ощущение такого легкого счастья будет ассоциироваться с соленым запахом моря и небрежным шуршанием песка и волн.
– Пора, - наконец донесся до меня сквозь пелену сонной неги, слегка разочарованный голос, - Скоро рассвет.
– У тебя или у меня? – спросила, не открывая глаз и впитывая душой последние капли теплоты момента.
– У тебя, - мягко улыбнулись мне в шею, и, поцеловав напоследок,
– Хорошего дня, - донеслось, когда я уже растворялась в сумраке сна.
– И тебе, - шепнула в ответ.
Меня разбудил мягкий свет только расцветающего дня за окном и едва слышное бурчание и шуршание Храна на кухне. С самого нашего приезда он негласно взял на себя обязанности кухарки и теперь с поразительной, для существа, не питающегося обычной едой, настойчивостью пытался меня откормить. Поэтому каждое утро он вставал пораньше, чтобы придумать мне что-то новое и оригинальное к завтраку. Неизменным оставалось только апельсиновое варенье к чаю. Кое-кто очень запасливый и продуманный наполнил кладовую десятками банок с заветной сладостью.
Я лениво потягивалась в кровати, предвкушая чудесный день. Сегодня пошел седьмой месяц моего самостоятельного проживания.
Сначала было очень сложно. Как же права я была, предчувствуя, что уже нахожусь на грани рассудка и терпения. Потому что на четвертый день пребывания, я сорвалась. Причем почему-то именно найдя эти заветные банки с вареньем. Злость и отчаянье разом всколыхнулись в душе. Дурацкая банка одновременно символизировала и все хорошее, что у меня было в далеком детстве и могло ли даже (все же может) в будущем. И я закатила глупую истерику ни о чем. Разбила половину посуды в доме, побила зеркала, порезалась, горько проплакав несколько часов, отключилась споенная успокаивающим. Еще три дня после просто провалялась в апатии, отказываясь есть и разговаривать с Храном, который уже и ругался, и умолял, и угрожал, а я его словно не слышала. А на четвертый просто пришел, лег рядом со мной и честно сказал, что больше не двинется с места и издохнет. Как существо магическое он конечно в еде не нуждался, физической, а жил за счет моего существования. А я это существование с завидным упорством пытаюсь прервать, и, похоже, скоро этого добьюсь.
На себя мне в тот момент было плевать, а вот Храна стало жаль. Он уже слишком много перенес, и вот так вот мучить его я права не имею, поэтому пришлось брать себя в руки и пытаться прийти в себя. Заставила себя встать, умыться и поесть. А там уже пошли домашние дела, обустройство в лаборатории, вместо которой мы решили использовать одну из дальних комнат. И постепенно эти хозяйственные мелочи захватили меня, отвлекая от ненужных мыслей. Не сказать, что это был последний срыв, но, несомненно, самый тяжелый из них. Последние три месяца они уже прекратились совсем.
Домик, подаренный мне Дамианом был идеальным. Практически буквально. Небольшой, двухэтажный, аккуратненько-белый, с насыщенно бордовой черепицей, изящными кустиками роз вокруг, но главное большой верандой, выходящей прямо на берег уединенного залива. Честно говоря, посмотрев на это чудо, словно сошедшее с картины или открытки, я сильно засомневалась, что домик Дейм покупал себе и довольно давно. Но главное, что мы с ним сдружились. Бывает, что с определенным местом у тебя словно связь возникает, словно сами стены согревают и защищают от всех невзгод. Вот и стены этого белого чуда стали моим укрытием от всех.
Приморский городок находился близко, но недостаточно, чтобы я ощущала присутствие других людей в своем маленьком уединенном мирке. И ежедневные прогулки до него можно скорее отнести к плюсам, чем к минусам. Благодаря лицензиям, что мне
Жизнь вошла в размеренную спокойную колею
Приятным разнообразием в этой тихой и размеренной жизни были письма от Флоры, с пересказами ее успехов в учебе и дальнейших перипетий с семьей, и конечно сны.
Первый раз Дамиан пришел через месяц после моего отъезда. Правда теперь ночные разговоры, о которых до этого я знала только с его пересказов, не стирались из моей памяти. И спасибо за такое чудо общения надо было сказать непредсказуемому морскому богу, который, несмотря на твердое заявление не вмешиваться в жизни людей, нам некоторое послабление сделал. Конечно, Дамиан мог в любой момент сам ко мне переместиться, но по молчаливому соглашению этого не делал. Он ждал. Ждал когда я сама приду, когда решу, что готова и больше никогда не стану сбегать, потому что второй раз, как мы оба понимали, он меня уже точно не отпустит. А ночные свидания во снах, были скорее маленькой лазейкой в нашем соглашении. Мы просто разговаривали. Делились новостями. Или даже молчали. Привыкали друг к другу заново. И пусть не так часто случались наши встречи, где-то раз в неделю, а иногда и в две, сердце они согревали надолго.
– Касська, подъем!! – разнеслось бодрое по дому, - Завтрак стынет.
Я довольно улыбнулась. Здравствуй новый день. Осталось совсем немного, я это чувствую. Даже просто – знаю.
Очередная неделя пролетела в заботах и делах не заметно. За нее мы успели опробовать пару новых рецептов, сотворить артефакт от подслушивания в нотариальную контору, а так внимательно изучить все возможности лечения некромантией, которые оказались довольно обширны.
Зима на побережье постепенно сворачивала свои холодные ветра и уступала права весне. И хотя, конечно, смена времени года здесь на побережье ощущалась не так ярко - лишь море переставало ластиться, а скорее недовольно ворчало, разбиваясь о берег, а иногда даже закатывала шумные бури, все же приближающуюся весну я чувствовала. Словно она вступала в свои права не только в природе, но даже скорее в душе. Чувствовалось в окружающем меня мире какая-то легкость и предвкушение чего-то солнечного и яркого. В общем, ничего не предвещало беды. И очутившись в очередном чудесном сновидении, я радостно улыбнулась, желая поделиться робкой радостью, но настроение разбилось о слегка мрачное лицо Дамиана.
– Что-то случилось? – тут же вцепилась в его руку, чувствуя, как такой же жесткой хваткой вцепляется в сердце тревога.
А он лишь молча ласкал лицо взглядом, зарывшись одной рукой в мои распущенные волосы, и притянул чуть ближе.
– Я больше не приду, - упало между нами, разбивая мой радужный мир на части.
Я резко отстранилась от него, со страхом заглядывая в родные, такие серьезные сейчас глаза. В сердце натужено загудела струна – словно вот-вот надорвется, больно хлестнув надорванными концами.
– Там куда я уйду, до тебя не дозваться, - с горечью произнес он, и я почувствовала этот разрыв.
Кажется, сейчас там далеко происходит что-то ужасное. Куда он собрался? Что задумал, что так прощается со мной?
– Я уже слишком долго тянул время, - прозвучали глухо, словно сквозь подушку слова, а я отказывалась их принимать.
Нет! Нет, нет, нет. Он мне обещал, обещал, что не оставит. Я же… я же теперь не смогу без него! Сердце грохотом стучало, отзываясь в ушах и заглушая все остальные звуки.