Тайны земли Московской
Шрифт:
В 1500 году, но уже безо всякого реального заговора, Василий изображает возможность своего отъезда в Литву. Основание — размножение в Москве еретиков, с которыми княжич не желает иметь ничего общего. Тогда же сестру Василия выдают замуж за князя Василия Даниловича Холмского, верного соратника Ивана III. Кольцо вокруг недавних любимцев великого князя сжимается все теснее. И наконец…
Той же весной [1502], 11 апреля, в понедельник, великий князь положил опалу на внука своего, великого князя Дмитрия, и на его мать, великую княгиню Елену, и с того дня повелел не поминать их в ектиньях и литиях и не называть Дмитрия великим князем, и заключил их под стражу. Той же весной, 14 апреля, в четверг…
Но торжество великой княгини было недолгим. 17 апреля 1503 года ее не стало. Современники не находят слов, чтобы описать отчаяние великого князя. Жизнь теряет для него смысл, здоровье уходит на глазах, как вода в песок.
Летописцы не вдаются в медицинские тонкости. Для них достаточно отметить, что уже в конце июля князь «начал изнемогати» тяжелой болезнью, а ведь ему всего 63 года. Той же осенью, во время обычной поездки на богомолье к Троице у него возникает спор с игуменом Серапионом по поводу какой-то незначительной земельной тяжбы. И этого оказывается достаточно для паралича — руки, ноги и глаз.
Правда, он уже позаботился о духовном завещании в пользу сына деспины. В ноябре, даже после инсульта, у него хватает сил благодарить Волоцкого игумена за то, что тот, присутствуя при составлении духовной в пользу своего духовного сына, Ивана Рузского, обеспечил переход его удела не законному наследнику, а великому князю. Он вступает и в обещанную умирающей Софье борьбу с еретиками.
Той же зимой [1504] великий князь всея Руси Иван Васильевич и сын его великий князь Василий Иванович с отцом своим митрополитом Симоном и с епископами и со всем собором осудили еретиков и повелели лихих казнить смертной казнью. И сожгли в клетке 27 декабря дьяка Волка Курицына, да Митю Коноплева, да Иванушку Максимова…
Первые костры инквизиции! А в январе 1505-го умрет «нужною» — насильственной смертью в заточении Елена Волошанка. В мае разбирают старый Архангельский собор, чтобы соорудить на его месте достойный московских князей храм-пантеон, порученный итальянскому зодчему Алевизу Фрязину. Бок о бок другой итальянец Бон Фрязин начинает строительство грандиозной колокольни с церковью Иоанна Лествичника внутри — Ивана Великого.
4 сентября кончавшийся великий князь благословляет свадьбу своего наследника. Митрополит всея Руси Симон венчает будущего Василия III с дочерью Юрия Константиновича Сабурова — Соломонией. И Василий Иванович оказывается прав со своей спешкой. Умирающий Иван III Грозный требует привести к его постели внука и обращается к нему со словами: «Молю тебя, отпусти обиду, причиненную тебе, будь свободен и пользуйся своими правами».
Какими правами? Венценосца? Великого князя? В конце концов, это не имеет значения. Власть уже находится в руках Василия. Приведя из темницы племянника, он туда же его и вернет. Кто посмеет противиться действительному правителю? Кому сам Василий предоставит подобную возможность?
Великий князь Дмитрий Иванович умрет 14 февраля 1509 года «в нятстве», то ли от голода и холода, то ли от дыма — излюбленный на Руси способ «потаенной» казни. Он уже не имел к этому времени своей партии при дворе, зато Василий ее приобрел, и прежде всего благодаря расчетливой женитьбе.
Ивана III не стало 27 октября 1505 года. Василий III Иванович уже управлял Московским государством. Мечта византийской царевны сбылась — ее корень утвердился в Третьем Риме.
Кто ты, Кудеяр-атаман?
Начал у загадки было два. Не замеченных любителями истории. Не сопоставленных между собой исследователями.
Всех одинаково устраивал хрестоматийный вариант судьбы первой супруги великого Московского князя Василия III Ивановича. Прожила она с мужем без малого двадцать лет. Наследника ему не родила. И была отвергнута ради молодой жены, подарившей России Ивана Грозного. Иначе — скончала живот свой под монашеским клобуком с именем старицы Софии в печально знаменитом Покровском монастыре города Суздаля, где находили свой конец женщины из самых знатных семей — Шуйских, Нагих, Горбатых. Бывшая великая княгиня Московская. Бывшая Соломония Сабурова.
Слов нет, и в хрестоматийном изложении не все выглядело слишком гладко. Посол германского императора барон Сигизмунд Герберштейн побывал в Московском княжестве в 1517 году и приехал во второй раз, через несколько месяцев, после развода Василия III. Развод и последовавшие за ним перемены в установках московского двора и были причиной его миссии.
Каждая подробность с точки зрения дипломатических расчетов представлялась исключительно важной. Барон узнал от очевидцев, что князь до последнего скрывал от супруги свое решение. Что поддерживали его в этом митрополит Даниил и вся так называемая иосифлянская партия, тогда как самые влиятельные придворные — князь Симеон Курбский, Максим Грек, Вассиан Косой подобного попрания церковных правил не допускали. Что княгиня не давала согласия на постриг и постригали ее в дошедшем до наших дней соборе Рождественского монастыря, что на крутом берегу речки Неглинной, силой: «Рассказывали, что она билась, срывая монашеский куколь, кричала о насилии и вероломстве мужа, так что боярин Шигоня-Поджогин ударил ее плетью».
И не раз. И не один Шигоня — утверждали очевидцы. Так что совершен был обряд над обеспамятевшей княгиней, которую тут же увезли в Каргополь. Хотя, по слухам, Василий III первоначально предполагал поместить бывшую жену в московском только что отстроенном Новодевичьем монастыре. Слишком долго пользовался ее умной поддержкой, слишком не хотел сразу потерять. Знать бы должен, что не смирится, не простит измены. Но при всей своей злобности и яростности о Соломонии продолжал думать — бесправную и безгласную «пожаловал старицу Софию в Суздале своим селом Вышеславским… до ее живота».
Итак, первое начало загадки. В 1934 году в подклете Покровского собора одноименного суздальского монастыря уничтожались все захоронения. Рядом с гробницей Соломонии оказалось белокаменное детское надгробие того же времени и под ним в деревянной колоде вместо человеческих останков… истлевший сверток тряпья. Это была кукла, одетая в дорогую шелковую рубашечку и спеленутая шитым крупным жемчугом свивальником.
Известие о кукле и одежде царственного ребенка, мальчика промелькнуло в 1941 году в 36-м выпуске Кратких сообщений Института истории материальной культуры Академии наук СССР. Никаких выводов не могло последовать, хотя память невольно подсказывала существование в народе легенды, будто была Соломония пострижена беременной, будто уже в стенах монастыря родила сына Георгия и разыграла со своими приближенными его смерть, чтобы спасти княжича и наследника московского престола от неминуемой гибели. Доверенные люди вывезли и укрыли младенца. Обряд погребения был совершен над куклой.