Тайны Зимнего дворца
Шрифт:
Государь, вы еще долго проживете для блага Россіи.
— Смерть, часто, гораздо ближе, нежели мы это предполагаемъ, сказалъ Николай такимъ мрачнымъ голосомъ, что фаворитъ и фаворитка невольно вздрогнули. Ступай тотчасъ же въ Аничковскій дворецъ къ цесаревичу и извинись передъ нимъ; я въ государственномъ совт видлъ, какъ онъ поблднлъ отъ гнва и съ трудомъ могъ сдержать слезы. Такъ должно быть! я этого требую! прибавилъ онъ голосомъ не допускающимъ возраженій.
Потомъ онъ подошелъ къ Нелидовой, поцеловалъ ея руку, на прощаніе.
До свиданія, Мина; я не очень-то былъ любезенъ сегодня, но pardon, куда же мн дться и какъ вывернуться: вдь на всхъ границахъ незванныя гости, которые задаютъ мн не мало работы. До свиданія, я спокойно ухожу,
Царь вышелъ, не оглядываясь на фаворитку. Проходя мимо Клейнмихеля онъ къ нему обратился: ступай тотчасъ же къ наслднику цесаревичу.
Всесильный министръ молча поклонился и послдовалъ за царемъ, скрежеща волчьими зубами въ безсильной злоб.
VIII
Когда идти по большой Садовой на Снную площадь и повернуть на Обуховскій проспектъ, нашему взору представится съ лвой стороны огромный каменный угловой домъ. Домъ этотъ и до сихъ поръ известенъ петербургскимъ жителямъ подъ именемъ «дома Вяземскаго». Всякій прозжающій въ позднюю ночную пору ощущаетъ невольную дрожь, приближаясь къ нему. Его по справедливости можно назвать «притономъ преступленій»; въ нижнемъ этаж, который выходитъ на Обуховскій проспектъ, помщался трактиръ. Съ ранняго утра въ главной зал, выходящей на улицу, снова ли половые, молодые здоровые парни, прислуживая гостямъ. Другое зало выходило во дворъ. Тамъ попойки и кутежи длились обыкновенно съ утра до вечера, а иногда и до другого утра. Въ этой комнат священнодйствовали всякаго рода шулера и не рдко изъ отставныхъ офицеровъ. Они завлекали сюда молоденькихъ купчиковъ, прізжихъ изъ провинціи; накачивали ихъ шампанскимъ, съ примсью какого нибудь дурмана, и безъ всякаго милосердія обирали ихъ въ «фараонъ», «палки», «ландскнехтъ» или «направо — налво». Въ нижнемъ этаж помщались разныя мясныя и състныя лавки, а на второмъ трактиръ, предназначенный постителямъ низшаго разбора. Тамъ можно было встртить солдатъ, мужиковъ, ночныхъ бабочекъ самаго низкаго полета, утратившихъ даже женскій обликъ и преобразившихся въ какихъ-то мегеръ; но завсегдатаями этого заведенія были всякаго рода мелкіе воришки. На самомъ углу, помщался ренскій погребокъ, въ которомъ искусный хозяинъ, не хуже любого фокусника, умлъ изъ одной и той же бочки разливать въ бутылки всевозможнаго рода вина, продавая ихъ подъ громкими названіями хересовъ, мадеръ, шато-лафитовъ и т. п. Въ одномъ изъ многочисленныхъ отдленій этого погреба, дверь котораго завалена кучей бочекъ, собирались извстнйшія петербургскія шайки и тамъ уславливались и ршались дла добычъ, запивая поперечникомъ (напитокъ изъ вина и рому). Въ остальной части дома жили игроки, публичныя женщины и всякая рода сбродъ. Кром этого собранія «ночныхъ труженниковъ» тутъ жилъ и полицейскій надзиратель. Въ прежнія времена полиція жила въ большой дружб съ мошенниками.
Наступила холодная сырая ночь; ни одной звздочки на небосклон не было видно, только кое-гд сквозь густой туманъ мерцали мутнымъ свтомъ фонари на опуствшей площади. Днемъ снная кишмя кишитъ народомъ, за то ночью ни души тамъ не видно, какъ будто посл чумы. Среди общаго мрака и тишины появились на площади два человка, подвигаясь по направленію отъ банковой улицы и между собой вели оживленную бесду:
Ты вполн увренъ, что она здсь? спросилъ одинъ другого.
Чортъ бы тебя побралъ. Не ослепъ же я съ тхъ пор, какъ мы не видались, какъ же мн не узнать моей прелестной кузины?
— Сколько разъ, просилъ я тебя, Товаровъ, такъ не называть ее. Вдь Наташа вовсе не сестра мн, а просто крпостная, съ которой я расправлюсь по свойски за ея побгъ.
— Да что съ тобой Макаровъ? Нельзя жь обвинять двушку за то, что ей претили твои ухаживанія и твоя нагайка. Положимъ, что существованіе библейской поговорки, передланной на русскій ладъ: «кого люблю — того и
Оставь свои морали! Мн надо ее разыскать во что бы то ни стало, хотя бы мн обошлась это штука въ пятьдесять тысячъ.
Ха, ха, ха! да, эта не дурная вещь; легко общать пятьдесять тысячъ, когда ты самъ ихъ фабрикуешь: теб ни почемъ пятьдесять или сто тысячъ?! полъ-часа работы на твоемъ пресс, а въ награду такая хорошенькая двченка, какъ Наташа.
Ну тебя къ чорту! Ты врно пьянъ! Разв ты не понимаешь, что насъ могутъ подслушать?
Если ты не умешь держать языка за зубами, такъ я теб его вырву, со злостью возразилъ Макаровъ.
Да, я пилъ, это врно, надо же было поддержать компанію этому простофил Хвалынскому, купеческому сынку, когда ты его обыгрывалъ и загребалъ золото, только что размненное имъ сегодня въ крпости? Пять тысячъ червонцевъ, это не бараній рогъ! Да еще напрашивался отыграться на другой день! Надо будетъ еще разъ съ нимъ сыграть! Завтра вмсто одного мшка съ золотомъ, онъ приволочетъ и два; — не зевай, играй на золото, только на одно золото. Мы вдь знаемъ цну бумажкамъ, которыя можно самимъ изготовлять!..
Ты снова орешь, прервалъ его собесдникъ, видя что съ нимъ ничего не подлаешь, потому что шампанское черезъ чуръ развязало языкъ его двоюродному брату. Чтобы избавиться отъ этихъ щекотливыхъ и опасныхъ разговоровъ онъ прибавилъ шагу и пошелъ впередъ. Эти спутники были никто иные, какъ Макаровъ, бывшій Наташинъ баринъ и его двоюродный братъ и наперсникъ Товаровъ. Макаровъ за разныя подлоги и жестокость надъ своими крпостными крестьянами административнымъ порядкомъ былъ лишенъ права владнія имніемъ, а потому и удалился въ Петербургъ съ своимъ двоюроднымъ братомъ и товарищемъ по безпутной жизни. Въ Петербург они жили какъ-то загадочно, подозрительно, что бываетъ нердко въ обоихъ столицахъ. Макаровъ два раза усплъ ужь попасть подъ слдствіе по подозрнію въ изготовленіи фальшивыхъ асигнацій; но онъ имлъ связи съ полиціи, у которой не разъ служилъ сыщикомъ, такъ что оба раза его во время предупреждали полицейскіе, являвшіеся для обыска, и, разумется, ничего не находили. Главнымъ промысломъ двоюродныхъ братцевъ было — общипаваніе прізжихъ провинціаловъ, которыхъ они просвщали въ карточную игру, подпаивали и безъ всякаго зазрнія совсти обирали до ниточки.
Однажды утромъ Товаровъ встртилъ на Невскомъ Наташу и, зная боле чмъ братскую къ ней любовь своего двоюроднаго брата, хотлъ было выслдить, но утерялъ ее изъ виду. Когда Макаровъ узналъ объ этомъ, любовь разгорлась въ немъ съ новымъ жаромъ. Онъ поклялся, что найдетъ Наташу и что та будетъ принадлежать ему во что бы то ни стало.
Дойдя до угла Обуховскаго проспекта, Макаровъ спустился въ ренскій погребокъ. Товаровъ послдовалъ за нимъ. При вход постителей, дверной колокольчикъ слегка зазвенлъ. Трофимычъ, хозяинъ погреба, не вставая съ своего мста, посмотрлъ на нихъ посоловлыми глазами; но узнавши старыхъ знакомыхъ, снова погрузился въ дремоту.
Бутылку мадеры, но самой лучшей, въ заднюю комнату! крикнулъ Макаровъ.
Трофимычъ, не торопясь исполнить приказаніе пробормоталъ сиплымъ голосомъ:
Въ заправду!? что-то сегодня больно важны стали! А по мн кажется, что ублаготворились бы нсколькими рюмочками тминной. Петруша, крикнулъ онъ половому, налй дв рюмки тминной, но это въ послдній разъ, Иванъ Андре- вичъ отпускаю вамъ въ кредитъ, обратился онъ къ Макарову.
Болванъ! кто теб говоритъ про кредитъ? бутылку мадеры и самой лучшей, а не то чертъ съ тобой! грубо ревкнулъ Макаровъ Трофимычу и бросилъ новенькій полуимперіалъ на столъ. При вид золота сонливость хозяина сразу изчезла и онъ вскочилъ, точно встрепанный и какъ будто снова вернулась къ нему молодость: Слушаю-съ, Иванъ Андреевичъ, слушаю-съ! сейчасъ вамъ подадутъ. Петруша, разв ты не слыхалъ, что Иванъ Андреевичъ требуетъ бутылку мадеры? живй. А не выпьете ли Иванъ Андреевичъ рюмочку? обратился онъ къ Макарову.