Тайные архивы советских генералов

Солонин Марк Семенович

Вернемся, однако, к архивам. Возможность ошибок (т.е. рассекречивания документов, в которых можно будет обнаружить что-то важное) была, как мне представляется, учтена и обдумана. Выработаны универсальные контрмеры.

30 ноября с.г. в ЦАМО поступило следующее директивное указание:

"Прошу довести до непосредственных исполнителей поступившее в Цен­тральный архив Министерства обороны Российской Федерации указание на­чальника отдела руководства архивным делом в Вооруженных Силах Российской

Федерации Управления делами Министерства обороны Российской Фе­дерации о возможности ограничения доступа исследователей к несекретным архивным документам, содержащим сведения негативного характера (подчеркнуто мной - М.С.) о воен­нослужащих Вооруженных Сил (исх. № 205/6/2003 от 17 ноября 2009 года)…"

Каким образом, спросите вы, можно, оставаясь в рамках закона и конституционного порядка, ограничивать доступ исследователей к несекретным документам? Легко! Продолжим чтение сей замечательной бумаги:

"В соответствии со статьей 25 Федерального закона от 22 октября 2004 г. № 125-ФЗ «Об архивном деле в Российской Федерации» ограничивается доступ к архивным документам, содержащим сведения о личной и семейной тайне гражданина, его частной жизни, а также сведения, создающие угрозу его жизни, на срок 75 лет со дня создания указанных документов. С пись­менного разрешения гражданина, а после его смерти с письменного разреше­ния наследников данного гражданина ограничение на доступ к архивным документам может быть отменено ранее 75 лет со дня создания указанных доку­ментов…"

Да-да-да. Это она, "семейная и личная тайна". Под этим "соусом" засекречивают дела, в которых упомянуты чрезвычайные происшествия; наглухо засекречены документы Особых Отделов, Военных трибуналов и Военной прокуратуры. "Тайна личной жизни священна!" - гордо заявляют нам политические наследники самого кровавого режима в истории России. Отлично. Поясняю, о чем тут идет речь.

Жил-был генерал. Он не пахал и не сеял, но регулярно получал зарплату (и совсем не малую) из государственных средств. Генерал жил в шикарной государственной квартире и отдыхал на государственных (других в СССР и не было) курортах. Генерал нес службу не в частной лавочке, а в Вооруженных Силах советского государства. Государство предоставило ему право одним росчерком пера отправлять своих подчиненных на смерть. Когда суровый час войны настал, генерал забрал из семей, от матерей, жен и детей десятки тысяч мужиков - и при этом никому в голову не пришло спросить мнение "граждан или их наследников" о том, хотят ли они служить под началом этого генерала. И вот теперь, в 2009 году нам заявляют, что действия (или бездействия) того генерала, подписанные им приказы, наконец, его личное мужество (или позорная трусость), проявленные на поле боя - все это эпизоды "частной жизни"! Более того, "частная жизнь" генерала продолжилась

после физической смерти, а его внуки непостижимым образом стали "наследниками", имеющими право распоряжаться документами государственных архивов!

Но и это еще не все! На поле "архивной битвы" выкатывают артиллерию особой мощности: "На основании Указа Президента Российской Федерации от 6 марта 1997 г. № 188 "Об утверждении перечня сведений конфиденциального характера" в Перечень сведений конфиденциального характера включены сведения о фак­тах, событиях и обстоятельствах частной жизни гражданина, позволяющие идентифицировать его личность (персональные данные)…"

Да, есть такой Указ. Очень непростой. О его существовании редко вспоминают простые граждане, но с момента его опубликования и до сего дня он остается предметом споров в профессиональной среде юристов. Как его понимать, и как его применять? Вы, например, решили съездить в Москву. Девушка в окошечке железнодорожной кассы взяла Ваш паспорт - что она с ним делала? Куда и зачем записала "сведения, позволяющие идентифицировать" Вашу личность?

Вы приехали на Казанский вокзал г. Москвы. Небритая личность в камере хранения опять же требует от Вас паспорт и переписывает серию, номер, данные о прописке. Кто и как обеспечит сохранность этих сведений, их недоступность для третьих лиц? Избавившись от вещей, Вы поехали - ну, например, в Центральный архив МО в Подольске. Там Вы своею собственной рукой заполняете заявление с просьбой допустить к работе с документами, и в этом заявлении опять же появится серия, номер, прописка… Теоретически, все, кто ознакомлен с Вашими персональными данными, обязаны обеспечить недоступность этой информации для третьих лиц; практически, никто об этих ухищрениях и не задумывается.

А теперь оцените возможности, которые открываются при необузданно расширительном толковании Указа № 188. Любой, любой без исключения документ военных архивов содержит в себе информацию, позволяющую "идентифицировать личность", как минимум, одного человека - лица, его подписавшего.

Много в России Ивановых, Кузнецовых и Зайцевых, но капитан Иванов, в должности начальника штаба такого-то полка подписавший 17 августа 1943 г. оперативную сводку - один. Один единственный. Соответственно, можно ограничить доступ исследователей к этой сводке, т.к. она содержит "персональные данные". А уж если в сводке указано, что командир 2-го батальона старший лейтенант Петров задержался на два часа с выходом на исходный рубеж ("сведения негативного характера о военнослужащих"), то без розыска внуков этого старлея нам никак не обойтись…

Есть такое хорошее выражение: "умному достаточно". Для минимально разумного человека уже одного этого архивного бесстыдства должно быть достаточно для того, чтобы понять: ОНИ знают, что скрывают. Что и зачем.