Тайные грехи
Шрифт:
«Макс, что с тобой творится? Ты снова играешь роль, точно мальчишка, играешь роль ясновидящего. Пора остановиться, Макс, не глупи».
Мара, склонив к плечу голову, смотрела на него с любопытством.
– О чем вы думаете, Макс? От вас исходит какая-то нервирующая меня вибрация. Это имеет какое-нибудь отношение к тому, что случилось, пока я была в трансе? И что, собственно, случилось? Что я говорила?
Она посмотрела на магнитофон на столе, все еще включенный.
– Можно мне послушать запись?
– Не думаю, что это было бы разумно.
– Согласна, раз вы так считаете, – кивнула Мара. – Ведь вы доктор…
– Я мозгоправ, – сказал он торжественно.
Она рассмеялась:
– Скорее, сумасшедший. Макс, пожалуйста, дайте мою сумочку. Хочется курить, там сигареты…
– Только не в моем офисе, – заявил Фидлер. – У нас не полагается, таковы правила.
– Не будьте таким тираном, – сказала Мара с некоторым раздражением.
Мара Тэйт не привыкла к тому, чтобы ей отказывали.
– Прошу прощения, но таковы правила. А правила здесь не нарушаются.
– Правила! – Она соскользнула с кровати. – Ладно… Не смотрите, пока я буду одеваться, лучше выйдите.
– Женское тело не в диковинку для таких, как я, любителей подглядывать и узнавать чужие секреты.
Он смотрел на нее с улыбкой.
– В таком случае мне все равно.
Она принялась развязывать ленты и тесемки халата.
– Я уже ухожу.
Он повернулся и вышел из комнаты.
Когда Мара вошла в кабинет Фидлера, он сидел за столом и просматривал почту. Услышав ее шаги, поднял голову и снял очки.
– Вы выглядите бодрой и здоровой.
– Я чувствую себя прекрасно и зверски проголодалась. Могу я угостить вас обедом?
Он задумался. Затем кивнул:
– Хорошо… Да, мне нравится эта идея. За обедом мы сможем обсудить некоторые детали, имеющие отношение к нашему сегодняшнему эксперименту.
– А почему бы нам не поехать ко мне домой? Там мы будем чувствовать себя более непринужденно, а моей кухарке Хильде просто нет равных.
Он улыбнулся:
– А вы покажете мне свои гравюры? Я ведь совершенно ничего не видел и не знаю.
Она чуть приподняла свои тонко очерченные, тщательно выщипанные брови.
– Подождите, вот увидите мою спальню. Даже много повидавшие мужчины изумлялись при виде техники и электроники, окружающей мое ложе.
– Техника в спальне? – улыбнулся Фидлер. – Звучит интригующе.
– Я все это устроила специально, чтобы удивлять своих гостей. Поехали.
Когда они вышли из лифта, Мара взяла Фидлера за руку, и тот шел, прямо-таки раздуваясь от гордости, ибо стал объектом зависти всех встречных мужчин, бросавших на странную пару изумленные взгляды. Фидлеру казалось, что он читает их мысли. «Что это за толстячок с такой ослепительной дамой?» – удивлялись мужчины.
– Надо полагать, у нас с вами установились довольно прочные отношения?
Мара откинула голову и громко рассмеялась, словно старалась привлечь к себе всеобщее внимание. Фидлер же подумал о том, что еще не встречал женщины, более уверенной
Он пытался думать о своей жене Рут, матери своих детей, о той, которая трудилась в поте лица, помогая ему закончить интернатуру в Белльвью. Он заставлял себя испытывать чувство вины из-за своей невольной неверности, потому что это действительно была неверность, даже если она и существовала только в его воображении. Однако он не почувствовал ни малейших угрызений совести.
Мара Тэйт обладала редкой интуицией – в этом Фидлер уже успел убедиться за то короткое время, что провел с ней.
– Макс, какая у вас жена? – спросила она неожиданно.
Предательский румянец залил его щеки. Он пробормотал:
– Моя жена… да… Ее зовут…
Черт возьми! На мгновение даже память изменила ему – в голове была полнейшая пустота. Он судорожно сглотнул и проговорил:
– Ее зовут Рут.
Оправившись от смущения, он попытался обратить все в шутку:
– Итак, давайте-ка прикинем… Рост пять футов три дюйма без туфель, в одних чулках. Вес сто восемнадцать фунтов, черные волосы, карие глаза и вздернутый нос. Стройные ноги… и еще у нее темное пятнышко на левом резце.
– Доктор Фидлер, вы ведете себя возмутительно!
Мара сунула в рот два пальца и пронзительно свистнула, не хуже аризонского ковбоя.
– Научилась прошлым летом в Глэмморгэбе.
Он взглянул на нее вопросительно:
– В Глэммор… что? Что вы сказали?
– Это фамильное поместье Тэйтов. В Уэльсе есть городок с таким же названием, там родилась моя бабушка. Вам надо как-нибудь приехать к нам в поместье.
– Я непременно сделаю там остановку, когда буду проезжать мимо. Вы много времени проводите в поместье?
– Теперь – нет. Моя штаб-квартира и дом в Нью-Йорке, в Тэйт-билдинг.
Фидлер подошел к такси и открыл перед Марой дверцу. Пока она усаживалась, он любовался ее великолепной фигурой.
«Кажется, я давно уже не был так возбужден», – удивился он себе.
Произвел на него впечатление и пентхаус Мары, особенно сад на крыше с разнообразными растениями, вывезенными из Аризоны. Фидлер поднял воротник пальто, защищаясь от холодного осеннего ветра.
– Как они тут приживаются после жаркого аризонского солнца?
Мара улыбнулась:
– Они упрямые, крепкие и легко адаптируются, как и все, что родилось под солнцем Аризоны, в том числе и женщины. Но если вы замерзли, то давайте спустимся вниз и отогреемся.
Франсина Уоткинс была с гостем учтива, хотя держалась немного церемонно. Фидлер это почувствовал и понял: темнокожая компаньонка Мары оберегает хозяйку и подругу от всех возможных опасностей.
Франсина передала Маре список людей, звонивших во время ее отсутствия.
– Сара говорит, что поставила звездочки против имен тех, кто заслуживает внимания в первую очередь.