Тайные кланы: Путь Навигатора
Шрифт:
— Я даже не знаю, куда её везти! — тараторила он по дороге, не давая мне времени опомниться и задуматься, не опасно ли следовать в темноту за незнакомой девицей. — Мы далеко живём отсюда. Приехали просто отдохнуть. Должны были встретиться с парнями, с которыми познакомились в сети, но они не пришли! Представляешь?!
— Вы, наверное, были разочарованы? — подыграл я.
— Ещё как! Мы рассчитывали провести время куда веселее.
У выхода из подворотни я сделал шаг чуть быстрее, чем до этого, схватил девушку за шею и сильно сдавил. Она ойкнула и замерла. Я тут же нажал на особую точку за ухом, и она, обмякнув, осела на асфальт. Аккуратно
— Эй, ты чего?! Что с тобой?! Тебе тоже плохо?! Вот блин!
В проёме арки мгновенно показались трое парней, один из которых был мне знаком: он просил прикурить. Они в недоумении уставились на распростёршуюся перед ними девицу.
— Ты что с ней сделал?! — через пару секунд напустился на меня тот, который стоял слева.
Он выглядел покрупнее остальных. Все трое держали руки в карманах курток. Я не сомневался, что у них есть оружие.
— Ничего! А вы кто такие?!
— Сейчас объясним! — главарь шагнул ко мне, доставая из кармана нож.
Лезвие выскользнуло с резким щелчком.
— Отличный материал, хозяин! — одобрил в моей голове Дабуру. — Только мне нужны все четверо!
— А не многовато?
— В самый раз!
Всё это пронеслось в мозгу не более, чем за секунду, в течение которой двое других грабителей успели тоже достать ножи.
— Сам отдашь, что есть, или пощекотать тебя?! — грозно вопросил главарь, протягивая ко мне свободную лапищу.
Его глаза округлились, когда увидели нацеленный в лоб пистолет с глушителем. В Японии очень строгий оборот огнестрела. Это не значит, что его нельзя достать. Просто это крайне дорого. К тому же, закон предусматривает строгие наказания для нарушителей. Тем не менее, многие владеют пушками. Особенно якудзы.
— Бросили ножи! — велел я. — Быстро, все трое! И не вздумайте побежать. Пристрелю!
Грабители нехотя выронили пёрышки и, переглядываясь, отступили от них на шаг.
— Да ладно, дружище, ты чего?! — нервно спросит тот, который спрашивал прикурить. — Мы просто подумали, что ты напал на девушку, вот и всё!
— А если и так? Убили бы меня своими ножиками?
— Нет, конечно, братан! — вступил в беседу главарь. — Мы только хотели заставить тебя пойти в полицию. Но видим, что ошиблись. Приносим свои искренние, глубочайшие извинения.
— Извинения приняты, — кивнул я. — В свою очередь, также прошу простить меня.
— Да не за что, братан, конечно!
— Мы не в претензии!
— Вообще всё нормально!
— Рад слышать. Не хотелось бы, чтоб вы держали на меня обиду в следующей жизни.
С этими словами я трижды нажал на спусковой крючок. Стены подворотни озарили три короткие яркие вспышки. Нет нужды описывать страх и удивление, отразившиеся на лицах незадачливых грабителей.
— Ну, что, ты готов их поглотить? — убирая пистолет, спросил я мысленно Дабуру.
— Ещё бы! Мне просто нетерпится! Встань между ними. Да, вот так. Примерно в центре. А теперь — просто расслабься и дай мне немного свободы!
Глава 22
Подворотня постепенно озарилась слегка дрожащим алым светом — словно я оказался в старой фотолаборатории при проявке плёнки. В таком сиянии тела казались чёрными, нарисованными на асфальте.
Появившиеся из меня корематы протянулись к мертвецам и поочерёдно коснулись их. Ворсинки на чёрной поверхности завибрировали, и красное свечение усилилось. Я увидел, как
Через пару минут, которые показались мне очень долгими, от убитых осталась только одежда. Всё остальное отправилось в тайник Дабуру, чтобы стать его плотью. Корематы втянулись, и алое свечение погасло, оставив меня во мраке подворотни. Только мерцала зелёным и фиолетовым неоновая вывеска во дворе, до которого я так и не дошёл.
Пора было убираться из района Роппонги. Больше меня здесь ничто не держало. Дело было сделано. Я не представлял, как это произойдёт — превращение человека в материю. Увиденное зрелище оставило в душе неприятный осадок. Ведь получалось, что все мы, по сути, всего лишь строительный материал — как цемент, кирпичи или штукатурка. Существа, подобные моему паразиту-симбиоту, могли использовать нас просто как набор клеток или что-то в этом роде, лишая всяческой индивидуальности. Так что, торопливо шагая по району в сторону припаркованного на платной стоянке байка, который я взял в аренду, заселившись в гостиницу, я думал о том, как воспринимает меня Дабуру. Вероятно, просто как сосуд, в котором он существует в нашей реальности. Можно ли доверять такому соседу? Вопрос оставался открытым.
Проверить, сможет ли мой доппельгангер создавать себе тело и снова возвращаться в меня, удалось сразу по прибытии в номер. Там, конечно, было, мягко говоря, тесновато, но вдвоём мы могли поместиться — по крайней мере, ненадолго.
Мне пришлось стоять, ожидая, пока Дабуру извлечёт запасённую материю из тайника и придаст ей форму человеческого тела. Странно было видеть, как на моих глазах в крошечной комнате появляется моя точная копия! Двойник материализовался всего в нескольких сантиметрах от меня. Я наблюдал, как кости покрываются мышцами и кожей. Процесс начинался с ног и заканчивался головой. В последнюю очередь появились белые волосы.
Дабуру был голым. Он моргнул, взглянул на меня и улыбнулся. Затем медленно поднял одну руку и уставился на пальцы. Пошевелив ими, поднял другую руку. Губы его дрогнули, разомкнулись, и изо рта едва слышно донеслось:
— Невероятно!
— Поздравляю, — сказал я первое, что пришло на ум. — Как ощущения?
— Очень… непривычные.
— Думаю, тебе надо одеться. Возьми что-нибудь из моего скромного гардероба.
— Зачем? Разве мы куда-то собираемся?
— Сегодня нет. Просто не хочу стоять почти вплотную к голому мужику.
— Почему? Это твоё собственное тело, между прочим. Ну, то есть, не твоё, конечно. Всего лишь копия. Но за точность я отвечаю.
— Именно, что не моё. В общем, если собираешься оставаться ещё какое-то время в материализованном виде, будь добр одеться.
Дабуру принялся ощупывать себя и осматривать со всех сторон, игнорируя мою просьбу. Пришлось терпеть. В конце концов, паразит впервые оказался реальной частью нашего мира. Можно было понять, почему он не торопится соблюсти чуждые и непонятные ему приличия.