Тайные общества Третьего рейха. Оккультизм на службе Гитлера

Васильченко Андрей Вячеславович

Поскольку долгожданное золото так и не появлялось на свет, то Карлу Малхузу мерещились новые недруги. Он стал подозревать, что его исключительный проект саботировал сам Антон Лойбл. В обращении к Карлу Блюму Малхуз не раз говорил о том, что Лойбл проявлял слишком много самоволия, а потому его приходилось «постоянно спасать». Блюм был немало изумлен, так как знал, что Малхуз хотя и именовал себя «инженером», но на деле не разбирался ни в механизмах, ни в чертежах. В своих воспоминаниях Карл Блюм написал: «Однажды я наблюдал в лаборатории за Малхузом, который растерянно вышагивал перед большой чертежной доской, изучая конструкцию используемых нами форсунок. Сам я не был техником, но вызывающая сочувствие инженерная беспомощность “герра инженера” была почти очевидна». В его способностях стали сомневаться и Антон Лойбл, и адвокат Грайнер.

Между тем подозрения относительно того, что Карл Малхуз был мошенником, стали закрадываться не только в голову Блюма, Лойбла и Грайнера. Им заинтересовалась уголовная полиция Мюнхена, с которой дал согласие сотрудничать Карл Блюм. Многим бросалось в глаза, что сам Малхуз не проводил

никаких экспериментов, не участвовал ни в каких работах. Он всего лишь раздавал поручения своим подчиненным. Чтобы избежать разоблачения, он предпринял новый «проект». В какой-то момент взволнованный Малхуз позвонил Блюму и сообщил, что, судя по всему, обнаружил залежи платины. «Оказывается», песок близ Дахау был не только золотоносным, но и платиносодержащим. Блюму предстояло срочно собраться и прибыть в Дахау. Во время поездки Карл Блюм не решался поверить, что Малхуз решится на столь откровенное мошенничество. В голове он перебирал итоги многих экспериментов. Он даже вспомнил, что видел под микроскопом небольшие частички серебристого цвета, однако поскольку все были заняты поиском золота, то анализы на платину не проводились. По прибытии в Дахау Блюм обнаружил, что у самого мощного микроскопа уже столпились Малхуз, Антон Лойбл и его брат Франц. Они разглядывали коричневатый песок, в котором виднелись серебристые вкрапления — платина Дахау! После того как к окуляру прильнул Блюм, он обнаружил, что это был иной песок, нежели тот, с которым ранее проводились эксперименты. В нем действительно имелось огромное количество небольших металлических частиц. Впрочем, Блюм сразу же остудил пыл «первооткрывателя», заявив, что железо под микроскопом может блестеть так же, как платина. «Но железо давно бы заржавело!» — возмущенно парировал Малхуз. На это Блюм заявил, что это могло быть не природное железо, а частицы от стальных деталей шаровой мельницы, в которой измельчался кварцевый песок. Спору был положен конец предложением провести экспертизу обнаруженных частиц. Осуществить ее было более чем просто. Блюм попросил у Лойбла мощный магнит, после чего поднес к пробе, находившейся под микроскопом. Все блестящие частицы тут же были притянуты магнитом, исчезнув из поля видимости в окуляре. «Платина не намагничивается».

Витрина мюнхенского магазина ювелирных изделий, который принадлежал Карлу Блюму

Однако Малхуз отказывался верить этому простейшему, но весьма показательному эксперименту. После этого Блюму пришлось провести проверку при помощи реактивов. Он растворил песок в серной кислоте, а затем добавил к полученной массе ферроцианид калия. Масса приобрела темно-синий оттенок. Все, кроме Малхуза, более не верили в чудесное обретение платины. Однако «герр инженер» не мог согласиться с экспериментами и проверками, а потому на следующий день к залежам то ли золотоносного, то ли платиносодержащего песка направились два грузовика. Малхуз сопровождал их на легковом автомобиле с неизменным кожаным портфелем в руках. Грузовики, нагруженные мешками с песком, через несколько часов двинулись обратно в Дахау.

Тем временем в Мюнхен прибыл штурмбаннфюрер СС Бруно Гальке. Дело в том, что Карл Малхуз поспешил уведомить Берлин о том, что обнаружил платину, чем вызвал в имперской столице немалый переполох. Во время разговора с Гальке Карл Блюм поделился своими сомнениями относительно того, что была обнаружена именно платина. Уполномоченный рейхсфюрера СС был поражен до глубины души, но все равно рекомендовал провести еще одну экспертизу собранного песка. Блюму пришлось еще раз провести эксперимент с магнитом. На этот раз он был продемонстрирован Бруно Гальке. После некоторого раздумья он произнес: «Господин Малхуз, вы полагаете, что это — платина?» — «Конечно», — незамедлительно последовал ответ. Затем последовали новые эксперименты, которые еще раз доказали, что за благородный металл принималось обыкновенное железо. Принимая во внимание тот факт, что «чудо-сталь» Малхуза оказалась совершенно бесполезной, «герра инженера» стали подозревать в банальном мошенничестве. Но это не означало, что попытки получения золота были прекращены.

Некоторое время эксперименты с песком проводились без участия Малхуза. В этом случае их результат был постоянно одним и тем же — в тигле не появлялось даже намека на золото. Ситуация изменилась, когда в экспериментах стал принимать личное участие сам «герр инженер». Блюм, опасаясь, что тот фальсифицирует результаты опытов, настаивал на том, чтобы Малхуз лишь давал указания, но сам не приближался ни к аппаратуре, ни к тиглю. После некоторых раздумий Малхуз согласился на это. Однако, когда эксперимент был в разгаре, он отдал в высшей мере странное распоряжение — сжечь в тигле оберточную бумагу, которая лежала на полу лаборатории. Блюм вначале не мог понять, зачем это было необходимо сделать. Малхуз же утверждал, что это требовалось для получения золы, которая якобы должна была притягивать к себе золото. Позже Блюм понял, что Малхуз предварительно намочил бумагу в растворе соли, полученной из золота, а потому использование бумаги было своего рода трюком, позволявшим де-факто подбросить золото в тигель.

После этого Блюм стал настаивать на том, чтобы Малхуз не принимал личного участия в экспериментах. Фактически это должно было повторять практику «тюремных опытов», которые должны были в свое время проделывать Унрух и Таузенд. Однако почти сразу после этого произошел показательный инцидент. Обычно Карла Блюма из Мюнхена забирал автомобиль, который доставлял его в Дахау. На один из дней было назначено проведение отчетно-показательных опытов. И именно в этот день

за Блюмом не прибыла машина. Тому пришлось добираться до Дахау на пригородном поезде. По этой причине он оказался в лаборатории около полудня. Малхуз утверждал, что автомобиль почти полчаса ожидал Блюма у его дома, но тот «так и не вышел». Поэтому Малхуз начал эксперимент без участия Блюма. Самому Блюму было предельно ясно, что вся история с автомобилем была нужна Малхузу только для того, чтобы начать опыты в отсутствие Блюма и подкинуть в тигель небольшие частицы золота. Как и стоило предполагать, Карлу Малхузу удалось «получить» золото. Видя, что применяются откровенно мошеннические приемы, Карл Блюм изъявил желание раз и навсегда выбыть из проекта. Некоторое время Блюму пришлось давать объяснения Антону Лойблу и Освальду Полю.

В феврале 1938 года Карл Блюм покинул экспериментальную станцию в Дахау. Он полагал, что на этом история была закончена. Но Блюм заблуждался. В марте 1938 года дома у Карла Блюма раздался телефонный звонок. С ювелиром хотел поговорить Антон Лойбл. Выяснилось, что место Блюма на экспериментальной станции занял некий профессор химии Б. из Кёльна. В этом не было ничего удивительного и экстраординарного, если не считать того, что он фактически подтвердил, что можно было добывать золото по методу Карла Малхуза. Подобного рода заявления могли иметь весьма нежелательные последствия для Карла Блюма. Поскольку «золотой проект» курировался лично Генрихом Гиммлером, то в руководстве СС могли счесть, что Блюм в свое время «саботировал» и «мешал» проекту. Сам же Блюм первым делом осведомился, присутствовал ли во время этих экспериментов в лаборатории Карл Малхуз. Антон Лойбл дал утвердительный ответ. Блюм рекомендовал профессору Б. провести аналогичный эксперимент в Кёльне, но без участия Малхуза. На самом деле от исхода этого эксперимента зависела судьба Блюма. На его счастье, профессор Б. в Кёльне не смог обнаружить ни малейших признаков золота, а это означало, что Малхуз был мошенником.

Однако до начала 1939 года руководство СС продолжало надеяться, что Карл Малхуз все-таки мог получить золото. Лишь в январе 1939 года Антон Лойбл вновь обратился к Блюму с просьбой разоблачить возможное мошенничество Малхуза. Для этого надлежало провести в Дахау еще один эксперимент, который был бы тщательно запротоколирован. Когда Блюм прибыл в Дахау, Лойбл открыл ему один секрет. Оказывается, во время своих «успешных» экспериментов Малхуз использовал некий черный порошок, применение которого должно было храниться в тайне. Блюм сразу же понял, что порошок был отнюдь не «эликсиром эликсиров», а всего лишь одной из производных золота. Присутствовавшим офицерам СС Карл Блюм заявил, что в некоторых химических соединениях золото может вовсе не напоминать металл. Оно может быть черного цвета и не иметь характерного металлического блеска. В качестве доказательства этого тезиса он провел несколько показательных экспериментов. Затем Блюм показал, как при помощи золотосодержащих материалов можно было фальсифицировать итоги опытов.

Дальнейшие события представляются не очень ясными. Во всяком случае, можно предположить, что Малхуза хотя и удалили из проекта, но решили не арестовывать как мошенника. Арест Карла Малхуза произошел лишь осенью 1939 года. 30 сентября 1939 года частный детектив Гуго Эш обратился за сведениями к Карлу Блюму. Детектив просил дать характеристику «некому инженеру Карлу Малхузу». Блюм пояснил, что подобного рода сведения могут являться государственной тайной, а потому рекомендовал обратиться в уголовную полицию. Когда детектив покинул дом Блюма, тот связался с руководством полиции Мюнхена, сообщив, что, судя по всему, мошенник Карл Малхуз ищет новые жертвы для своих «экспериментов». Позже выяснилось, что детектив Эш представлял интересы одного немецкого промышленника, которому Малхуз пообещал продать секрет «твердой как алмаз стали». Только после этого Малхуз был арестован. Остается лишь гадать, был ли арест вызван разглашением государственной тайны или все-таки обвинением в мошенничестве. В любом случае в 1939 году Карл Малхуз вновь оказался в Дахау, но на этот раз в качестве арестанта.

После войны Малхуз утверждал, что был арестован исключительно по политическим соображениям. Более того, по личному распоряжению Освальда Поля с ним обращались особо жестоко. Малхуз утверждал также, что СС украли его открытие. Причиной, почему ему так и не удалось синтезировать золото, Малхуз называл опасение, что его лишат средств к существованию, когда выведают все секреты. Во время суда над Освальдом Полем он показал следующее: «Я не смог справиться с моими проектно-конструкторскими работами в установленные сроки. Лишь к середине августа 1939 года я был готов продемонстрировать мое изобретение. Для этих целей я был направлен в Берлин. На протяжении всего пути у меня проверяли документы. Причины этих проверок, которые, скорее всего, осуществлялись служащими гестапо, мне не назывались. В Берлине я прибыл к Гиммлеру, с которым беседовал приблизительно в течение 10 минут. Во время беседы я попросил четыре недели отдыха, которые планировал использовать для консультаций с моим адвокатом. При разговоре присутствовал Освальд Поль. После этого я вновь направился в Мюнхен. Во время обратной дороги я простудился, а потому был вынужден несколько дней провести в кровати. Среди ночи мне позвонили в дверь. Ее открыла моя жена — на пороге стояли четыре агента гестапо. Они заявили, что я арестован, и вытащили меня из кровати… Мне сообщили, что я могу не одеваться, так как получу другую одежду. На легковом автомобиле меня сначала отвезли во дворец Виттельсбахов. Допрос начался не сразу. Меня разместили в одной из камер для арестантов, которые имелись во дворце. Там я провел шесть или семь недель. Меня не допрашивали, а только сфотографировали и провели медицинский осмотр. На вопрос, почему меня арестовали, служащий по фамилии Шлеммер заявил, что это произошло из-за возможных политических волнений. Более мне не сообщали ничего.