Тайные пси-войны России и Америки от Второй мировой до наших дней

Рубель Виктор

Я смотрел на фотографию, но не изучал ее. Я понимал: чем меньше я знаю, тем лучше. Поблагодарив Фреда, я положил фотографию на столик, стоящий между нами. Я лёг на кожаную кушетку и, закрыв глаза, пытался забыть, что я видел на фотографии, но у меня ничего не получалось. Я пытался снова и снова, продолжая говорить себе, что мне нужно определить цель, находящуюся в ангаре, а не сам ангар. Я повторял это про себя много раз и скоро почувствовал себя так, словно на мгновение моё сознание затуманилось, и я вошёл в особое состояние между сном и явью. Но только на одно мгновение, потому что тут же ощутил, что вновь вернулся в действительность с ясным осознанием, что мне надо сосредоточиться на цели. Как только я вспомнил об этом, сразу же появилось видение железной трубы или какого-то длинного устройства, похожего на перископ, который внезапно

промелькнул в моём видении. Я пытался удержать возникшую картинку, напрягая все силы, чтобы управлять ею. Перископ преобразовался в некое оптическое устройство слежения, визир, с мягкими резиновыми колпачками и устройством для глаз, повешенный на пульт управления. Я открыл глаза, взял бумагу и карандаш и начал торопливо зарисовывать то, что удерживал мысленным зрением. Увиденные мной вещи быстро превратились в нечто, напоминающее два уровня какого-то транспортного средства. Был верхний уровень и более низкий уровень, выдающийся вперёд. На обоих уровнях были сиденья, у каждого были свои функции и различная оснащённость приборами с армированием и другими средствами защиты. Внезапно перед моим мысленным взором возник жёстко закреплённый компьютер военного типа с клавиатурой, и я зарисовал его расположение. Это было трудно, но я смог сделать набросок расположения различных кнопок и кнопочных панелей. Стали приходить изображения складов снарядов, быстро превращающиеся в большие орудийные укрытия, которые, в свою очередь, преобразовывались в рельсы, ведущие в глубь транспортного средства. Возник сегмент автономного питания и бронированная его защита с автоматизированной подачей питания. Детали всё наплывали, и я едва успевал зарисовывать все подробности интерьера транспортного средства, вплоть до его трёхмерного изображения.

Наконец картинки перестали мелькать перед моим мысленным взором, и я отложил карандаш. Передав рисунки Фреду, я сказал ему, что именно находится внутри ангара.

Фред был доволен. Прежде чем изучить документы, мы обсудили цель. Фред сказал, что изначально он понятия не имел, что она из себя представляет. Этого не знал даже руководитель проекта «Пламя Гриля». Таков был тест всего проекта, он должен был показать, насколько эффективна наша работа. А ещё Фред сказал, что любой, получив подобную «первичную загрузку», нарисовал бы самолёт. Любой, но не я.

— Хорошая работа, — сказал Фред.

К тому же я не стал зарисовывать внутреннюю часть здания, что означало, что я на самом деле установил реальный контакт с целью, которая находилась в здании, и это, по его словам, тоже было замечательно. Я ответил Фреду, что на протяжении всего сеанса был в полном контакте с целью. Я знал, что хорошо справился с заданием, и понимал, что если и не проявил до конца свои возможности, то и не провалился.

Как выяснилось, мы оба оказались правы. Целью был Танкер XM-1 Абрамса. Это был новейший секретный опытный образец танкера, ещё не принятого тогда на вооружение армией США. Таких экземпляров было на то время всего три. Один из них преднамеренно оставили в ангаре самолёта, чтобы проверить, сможем ли мы описать его как цель. Предполагалось, что в лучшем случае мы сможем увидеть летательные аппараты, и танкер окажется за пределами нашего мысленного зрения. Каково же было всеобщее удивление, когда мы не только идентифицировали цель, являющуюся танкером, но и смогли зарисовать Абрамса снаружи и изнутри, включая его автоматизированную систему погрузки, новую оптическую систему слежения, компьютерную систему танкера, размещение кнопок и кнопочных панелей, а также общие детали интерьера. Особенно впечатлил всех тот факт, что мы были в состоянии сделать это в так называемом двойном слепом эксперименте, который осложнялся очень отдалённым расстоянием и получением ложной предварительной информации. Так триумфально началась моя работа по дальновидению в рамках проекта «Пламя Гриля».

В это же самое время началась моя карьера экстрасенса в рамках только что запускающегося в то время разведывательного проекта в 902-й Группе военной разведки. Мой начальник, возвратившись в Эрлингтон, штат Виргиния, пошёл на приём к руководителю Департамента министерства и потребовал моей замены. Генерал сместил меня с очень важного поста, который я занимал ранее, будучи очень востребованным специалистом, одним из двадцати девяти всемирно известных военных экспертов в моей области, занимавшего заметное место в министерстве, и перевёл в невидимые бойцы 902й Группы военной разведки.

Это было не в интересах Министерства, так как там было занято только 79 % должностей военных экспертов (в штате было лишь 23 квалифицированных старших ворент-офицеров из 29 необходимых для работы по всему миру). И больше половины из них должна была исполнять свою трудную миссию в горячих точках планеты.

В среднем каждый из ворент-офицеров проводил за границей около пяти лет. Общий стаж работы за границей как ворент-офицеров, так и офицеров, исполняющих обязанности без произведения в должность, не превышал восьми лет. Я же уже отслужил за границей более 12 лет и больше года был военным экспертом № 1. 9 лет было посвящено работе экспертом за пределами штатов, так что вряд ли кто из коллег мог на меня пожаловаться. Но всё же два ворент-офицера написали жалобу в министерство по поводу моего назначения в 902-ю Группу военной разведки вне штата, как только впереди замаячила их первая командировка экспертами в горячую точку. В жалобе было написано, что с этой трудной миссией должен ехать я, поскольку это я «лишний», а они в штате.

Чтобы было понятно, как это могло повредить мне как ворент-офицеру, процитирую кадровика из военного Департамента — того самого человека, в обязанности которого входило отслеживание моих назначений, продвижений по службе и защита моих профессиональных интересов. Итак, цитата:

«Если Вы будете настаивать на том, чтобы работать не в военном экспертном комитете, то я больше не буду отстаивать Ваши интересы. Более того, я сделаю всё возможное, чтобы снять Вас как главного ворент-офицера с должности, занимаемой Вами в военном Департаменте».

Я принёс эту бумагу своему Командиру, который, в свою очередь, поговорил со своим Командиром, но всё то время, пока я оставался вне штата и должности, не получал никаких поощрений, продвижений по службе и прочих выгод.

Кроме того, так как это был временный проект, нам не было разрешено жить в Форте Мид, Мэриленд. Поэтому я был вынужден ездить из своей квартиры в Виргинии. В то время я жил в Рестоне, штат Виргиния, по другую сторону кольцевой дороги. Как долго мне приходилось добираться до Форта Мид, может догадаться каждый, кому приходилось ездить в час пик по округу Колумбия. Так как работа начиналась в 7:30, я каждое утро должен был отправляться в путь не позднее 4:30, чтобы успеть к началу рабочего дня. Три часа напряжённого движения не способствовало проведению качественных сеансов дальновидения, особенно с точки зрения стрессового фактора.

Зимой дела обстояли ещё хуже, особенно если шёл снег или дороги покрывались льдом. Были такие вечера, когда приходилось восемь-девять часов двигаться бампер в бампер, только чтобы возвратиться домой, упасть в кровать, провалиться часа на четыре в сон, а потом вновь начать повседневную рутину. Были времена, когда я в день проезжал мимо 5–6 автомобильных аварий, чудом не попадая в автомобильную смятку. Смею предположить, что только самый лучший из экстрасенсов может выжить, пройдя через несколько лет битв за рулём, как это сделал я. Кстати, прекрасный способ отбирать будущих экстрасенсов для сложных проектов. Любой, кто более четырёх лет ездит на работу, ежедневно преодолевая пятьдесят с лишним миль по кольцевой дороге округа Колумбия и при этом ни разу не разбил машину, тот стопроцентный экстрасенс!

//__ * * * __//

Переход к реальным операциям

В начале ноября 1979 года в здание американского посольства в Тегеране (Иран) вторглись иранские революционеры и захватили заложников. Ранним утром меня и нескольких других дальновидящих подняли с постелей и вызвали в офис. Нас предупредили, чтобы мы, пока будем находиться в дороге, не слушали никаких радиопередач и не смотрели телевизор. Это требование было излишним, потому что никто в Америке в этот ранний час ещё не знал о происшедшем.

Было ещё темно, когда мы собрались в кабинете, где уже были Фред Этуотер и майор Уэтт, уполномоченный дать нам необычное задание. Было сказано, что одно из наших посольств (где — не уточнялось) захвачено террористами, есть заложники. После этого сообщения Этуотер бросил на стол более ста фотографий и попросил идентифицировать только те фотографии, на которых изображены люди, взятые в заложники. Таким образом, то раннее утро ознаменовало начало новой темы, в которой были задействованы все дальновидящие нашего отдела и которую мы разрабатывали в течение года, проведя сотни индивидуальных сеансов дальновидения.