Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время
Шрифт:
В то время как через Францию отправлялись на театр военных действии воздушным путем шпионы, и велась пропаганда среди собственного населения и среди германских войск через Голландию, то же самое проделывалось в Бельгии и сухопутным путем.
В этом деле принимали участие все союзники и каждый из них с этой целью содержал центральные учреждения в Париже, Гавре и Лондоне. Совместно организованное и находившееся под английским руководством учреждение в Фолькестоне заботилось о сохранении единства этого, чрезвычайно сложного и крупного, аппарата. В Голландии существовала английская организация, отдельная от франко-бельгийской. Английская организация ставила себе целью почти исключительно разведку по бельгийскому побережью, франко-бельгийская же направляла свою деятельность больше в сторону самой Бельгии и боевого фронта во Франции. Каждая организация охватывала несколько самостоятельных групп. Главными английскими группами являлись группа Тинслей, группа графа де-Леден и организация Рейтера
Наподобие этого была организована и контрразведка задачей которой было парализовать деятельность германской разведки. Она наблюдала за вокзалами, гостиницами, германскими торговыми предприятиями и вообще всеми немцами, а также за консульствами и посольствами всех государств. Английская контрразведка была централизована в [167]
Гааге и Амстердаме, французская — в Роттердаме, бельгийская — в Маастрихте. Совместные совещания происходили в Гааге, в отеле Бельвю. Общее руководство находилось в руках Англии в лице центрального органа, выдвинутого из Лондона в Соутэнд.
На службу к обеим этим крупным разведывательным группам поступали бежавшие в Голландию бельгийцы всех общественных классов и профессий. Будучи тесно спаянными, со страной и с населением Бельгии, они отдавали в распоряжение этих организаций свои связи. Уже к началу 17-го года германской разведке были известны около 500 работавших в Голландии сотрудников бельгийского шпионажа; от них нити шпионажа вели к их родственникам и друзьям в Бельгии, сходясь по большей части в одном центральном пункте и расходясь дальше в виде системы агентов под названием «Service». Ввиду избытка шпионажа, обнаружение его не представляло затруднений. Когда это удавалось, то в первую очередь перерезывалось сообщение с границей путем ареста курьеров. Ими являлись, по большей части, коммерсанты, в целях сокрытия своей деятельности, действительно производившие торговые операции. Часто курьерами служили контрабандисты и маловажная публика, как раз, однако, подходившая для этой опасной пограничной и курьерской службы. После ареста курьеров «Service» оставляли нетронутым. Не зная, что сообщение его с Голландией прервано,
«Service» продолжало работать и доставлять свои донесения германской контрразведке, узнавшей таким образом про все подчиненные ему учреждения в Бельгии и Сев. Франции. Лишь после этого их брали в оборот. К началу 17-го года было уже уничтожено 79 подобных «Service» и, кроме того, 4 больших организации были ликвидированы до того, как успели начать свою работу. Число арестованных измерялось тысячами, так как в некоторых группах работало свыше, чем по 30 человек всех общественных классов. К этому же времени осуждено было 507 человек. 179 из них были, ввиду тяжести преступлений, присуждены к смертной казни, которая, однако, в большинстве случаев была смягчена в порядке помилования.
Несмотря на эти успехи германской контрразведки и на [168] суровые наказания, неприятельская разведка продолжала работать с усиленной энергией. Растянутость границы не давала германскому верховному командованию возможности предотвратить установление все новых связей между Голландией и бельгийским населением. Чем дольше продолжалась война, и чем энергичнее становились усилия врагов, тем слабее становились человеческие силы на немецкой стороне. После того как из-за указанных причин пришлось отказаться от кордона между Францией и Бельгией, пришлось затем уменьшить и количественно и качественно войсковые части, ограждавшие Бельгию со стороны Голландии. Все больше приходилось, поэтому, прибегать к техническим мерам ограждения на границе. Было устроено тройное высокое проволочное заграждение. Средний ряд был в особенно опасных местах заряжен электрическим током высокого напряжения. Плакаты предупреждали население не прикасаться к заграждению, охранявшемуся лишь через большие промежутки старыми солдатами ландштурма. Но все это, несмотря на весь надзор на предупреждения и на опасность, не являлось непреодолимым препятствием. Посланцы неприятельской разведки находили средства и пути для прорыва заграждений. Они переходили их с помощью лестниц и преодолевали даже наэлектризованное заграждение, одеваясь в резиновые сапоги, пиджаки и перчатки; употребляя обтянутые резиной рамы для раздвигания проволоки и изолированные резиной лестницы для перехода через нее. Простыми средствами являлись также подкопы и пролезание под заграждение. Почти ежедневно находили мертвых агентов, неправильно воспользовавшихся своими предохранительными средствами и сожженных электричеством. Да и старые солдаты ландштурма
Тем не менее, перед пограничными заграждениями застаивался поток убегавших через Бельгию неприятельских военнообязанных, военнопленных, высаженных летчиков и шпионов. Мешало это и переходу через границу многочисленных немецких дезертиров и тем самым уменьшало для неприятеля этот источник сведений.
В зависимости от того, содействовали ли передвижению этих элементов отдельные органы разведки или целые округа, в Северной Франции и Бельгии образовались для них форменные маршруты.
Германская контрразведка не была особенно заинтересована в дезорганизации этих маршрутов. Не придавала она особенного значения и тому, чтобы голландские власти мешали работе известных в Голландии организаций, ибо движение неприятельской разведки по известным уже путям облегчало противодействие этой разведке.
Члены каждой «Service» имели свои клички, пароли и распознавательные знаки, с помощью которых они узнавали друг друга. Донесения их писались на маленьких полосках бумаги и запрятывались в предметы продовольствия или другие. Для Достижения своей цели они не останавливались перед насилием и оказывали часто при аресте сильнейшее вооруженное сопротивление, так что многие чиновники полевой полиции были при этом убиты. В то время, как французы не могли пользоваться в оккупированных областях ни железной дорогой, ни почтой, а оставление ими места жительства зависело от разрешения местного коменданта, в Бельгии господствовала большая свобода: в целях хозяйственной деятельности всех бельгийских предприятий, железные дороги, велосипеды и почта не могли быть совершенно закрыты для свободного пользования.
Каждый приговор над шпионами изрекался публично. Но и это не отпугивало население. Это лишь побуждало его [170] неоднократно пользоваться в качестве курьеров не подлежавшими наказанию детьми.
На голландской границе открылась для германской разведки своеобразная дорога, первоначально предназначавшаяся совсем не для нее. В Льеже и в Лилле были обнаружены сборные пункты для писем населения к своим близким во Франции. Пересылка производилась посыльными через Бельгию, Голландию и Англию.
На бельгийско-голландской границе были пойманы многие лица, зарабатывавшие таким образом много денег; среди них находились и женщины, переносившие под своими юбками целые связки писем окольным путем через Голландию и Англию и обратно. Они были чрезвычайно приятно поражены, когда арест их не повлек за собой требуемого законом сурового наказания, а, наоборот, привел к легализации, так сказать, их почтового дела. Верно и с благодарностью выполняли они возложенные на них обязанности, сдавая при переходе голландско-бельгийской границы свою почту из Франции и Англии; по просмотре они получали ее обратно и доставляли своим адресатам в Северной Франции и Бельгии более удобным и безопасным путем, чем раньше. То же самое проделывалось с почтой, собранной ими у местных жителей, которую следовало доставить находившимся на фронте родственникам. По просмотру возвращалась им и она, за исключением писем, содержавших недопустимые сведения. Зато многие сообщения, желательные германской разведке, отправлялись также во Францию и в Англию. Обе стороны были, таким образом, довольны. Предприятие, придуманное первоначально во вред германским интересам, стало приносить им пользу. Поступавшая из Франции почта, в которой многие письма бывали скрыты от цензуры, содержали ряд полезных и неподдельных сведений. Исходившая же почта не причиняла немцам вреда, а, наоборот, давала им возможность знакомиться с настроением населения, с его отношением к германским войскам? содействовала обнаружению предательских элементов и давала, наконец, возможность доставлять противнику тенденциозные сведения, так как и там письма проверялись, до их выдачи [171] адресату, разведкой.
Под давлением нужды, германскому верховному командованию приходилось соглашаться на различные мероприятия, несомненно, помогавшие неприятельскому шпионажу.
В интересах питания населения оккупированных областей неоднократно приходилось посылать наиболее уважаемых граждан во Францию. Само собой понятно, что их расспрашивали при этом и о положении на германском фронте и что они своих знаний не скрывали. Командование должно было решиться на отсылку во Францию женщин и детей, которых невозможно было надлежащим образом прокормить, и которые являлись бесполезными едоками. Многие тысячи их стали, таким образом, передатчиками сведений, несмотря на добросовестный обыск их ничтожного багажа. Лишь в последний год войны отсылаемых стали подвергать шестинедельному карантину. По истечении этого срока те сведения, которые находились у них в памяти, не могли уже вредить.