Тайные смыслы Второй мировой
Шрифт:
Дело темное. Историк К. Филиппов проанализировал имеющиеся материалы и пришел к выводу: четких доказательств нашей или финской правоты нет. [233] Что же делать?
Смотрим контекст. Англосаксы хотят мировой войны вообще и истребления России в частности. Для первого им нужна кровища — неважно, где. Для второго надо нас ослабить, а заодно прощупать — чтоб Гитлер четче знал, кого бить будет. Излюбленный американский метод самострела только что опробован в Гляйвице…
Всё к одному: майнильский инцидент банкирам был нужен позарез! Значит, они его и провернули — силами финских пограничников или заслав свою диверсионную группу.
И вот 30 ноября 1939
В первый день наша авиация немного бомбила Хельсинки — порт, аэродром и другие военные объекты. Но по ошибке часть бомб попала в жилые кварталы, погиб 91 человек…
— Какая ошибка? Русские пилоты истребляли мирных людей нарочно!!! — клянутся иные «знатоки».
96
Мы расторгли его 28 ноября 1939-го. Лишь за два дня, но всё-таки до войны…
Что ж, поглядим, так ли это. В декабре и январе столицу бомбили еще 7 раз, в итоге погибли еще шестеро (причем неизвестно, гражданских ли). Семь налетов — шесть погибших… Ясно? Летчики в жилища НЕ целились — иначе жертв было бы несравненно больше. Значит, и первый налет имел такую же задачу.
А Красная Армия сперва двигалась бодро, но, дойдя до укрепленной «линии Маннергейма», надолго застряла и несла тяжелые потери. Почему так вышло?
Прежде всего, психология. Наше командование планировало нечто вроде польского похода, то есть чисто символические стычки. Москва заверяла, что идет избавлять народ от буржуйского гнета, — и похоже, действительно в это верила: от «классово близкого» финского большинства мы ждали поддержки. Потому и не готовились к войне толком, надеялись на быструю сдачу.
Это настроение сквозит в написанной тогда песне:
Сосняком по откосам кудрявится Пограничный скупой кругозор. Принимай нас, Суоми-красавица, В ожерелье прозрачных озер! …Много лжи в эти годы наверчено, Чтоб запутать финляндский народ. Раскрывай же теперь нам доверчиво Половинки широких ворот!Жесткой обороны никто не ждал. Потому наступление готовилось лишь силами Ленинградского военного округа, и было нас немногим больше финнов: на Карельском перешейке наступали 169 000 человек, защищались 130 000. [234] Для прорыва бетонированной линии нужно 5 — 7-кратное превосходство — это аксиома военной науки.
— Но РККА многократно превышала финнов в технике! — возмутится знаток.
Да. Вот соотношение вооружений на момент начала войны: [235]
Но, как мы увидим, в конкретных условиях техника помогла мало…
Неуязвимость «линии Маннергейма» преувеличена. В бедной Финляндии система укреплений
Во-первых, плохо отработала разведка. Новые, самые мощные доты на наших картах отсутствовали — и наступающие войска упирались в них внезапно.
Во-вторых — да, против танка пулеметный дот бессилен. Но он легко отсекает пехоту от прорвавшихся танков, а без пехотной поддержки танк становится добычей полевых войск: его можно сжечь обычной бутылкой «коктейля». Финский генерал Х. Эквист писал: «Массы легких танков, вводившихся в бой русскими в начале войны, не производили какого-либо впечатления на нашу оборону, их пропускали в глубину. Погоня за ними превратилась в спорт» [236]. Бесполезно прорываться одними танками.
Слабые доты наша артиллерия рушила. Однако финны успели построить некоторое количество так называемых «миллионников»: прочнейших конструкций из отличного бетона. Не брал их пушечный огонь! Снаряды отскакивали, и родился даже миф, будто они покрыты резиной… Разбивать их смогли, лишь подвезя на фронт мощные 203-мм гаубицы (финны прозвали их «сталинскими кувалдами»). Но даже их исполинских снарядов на один дот уходило до полутора сотен. [237]
Конечно, бетонного монстра можно обойти, такие попытки делались. Однако в лесистой местности, особенно зимой, чертовски трудно наступать. Наше колоссальное преимущество в технике там обнулилось: и танки не пройдут, и деревья мешают целиться артиллеристам и летчикам. Вот потому пришлось остановить и насыщать армию пополнением.
В-третьих, финнам помогали. Догадайтесь, кто? Это нетрудно!
Великобритания поставила им 75 самолетов, 314 пушек, 185 000 снарядов, 17 700 авиабомб, 10 000 мин… [238] Франция — 30 самолетов, 160 пушек, 500 пулемётов, 795 000 снарядов, 200 000 ручных гранат… Италия — 35 самолетов. Германия — трофейное польское оружие. [239] Из США прибыла группа летчиков. Фашисты и «демократы» в очередной раз оказались трогательно едины — лишь бы русских убивать.
А еще финны отлично дрались потому, что ими командовал… настоящий русский офицер.
Густав Карлович Маннергейм (1867–1951) по рождению был шведом и носил имя Карл Густав Эмиль. Однако военную школу получил нашу: окончил Николаевское кавалерийское училище (в Петербурге, на углу Обводного и Лермонтовского. Раньше училище называлось Школой гвардейских подпрапорщиков и выпустило, кроме всех прочих, М. Лермонтова и М. Мусоргского).
Маннергейм женился на Анастасии Араповой, вряд ли нужно уточнять ее национальность. Участвовал в коронации Николая Второго. Командовал кавалерийским дивизионом в Русско-японскую войну. Дружил с А. Брусиловым. В Первую мировую грамотно управлял войсками уже в генеральском чине.
В 1939-м его (семидесятидвухлетнего!) назначили главнокомандующим армией Финляндии; так что русская школа билась с русской школой. Искры летели всерьез.
А вот польский главнокомандующий Эдвард Рыдз-Смиглы никакого отношения к нашей армии не имел — и Польша распалась на десятый день войны.
Не знаю, есть ли между этими событиями связь, но наблюдение любопытное…
14 декабря СССР «за агрессивность» исключили из Лиги Наций. Заметьте: с перевесом всего в три голоса! Причем Швеция, Норвегия и Дания от голосования воздержались — хотя вроде бы именно они должны были вступиться за соседей-финнов.