Тайные страсти принцессы Джеллы
Шрифт:
Не успел корабль стать на якорь, как Казиль был уже на палубе и сразу узнал Джорджа. Последний пожелал два дня отдохнуть в Калькутте, а Казиль, воспользовавшись оказией, послал в Бенарес весть сэру Джону о скором приезде сына.
На третий день караван запасся провизией, Стоп приобрел для себя лошадь с длинной гривой, Джордж сел в паланкин и путешественники двинулись в путь.
Остальное уже известно читателям. Мы говорим о странном приключении на горе Беома, в развалинах храма Шивы, где таинственный дворец и незнакомка
Мы исполнили важную часть нашей задачи. Теперь читатели хорошо знают некоторых действующих лиц, и нам остается только идти вперед.
Комнаты сэра Джона Малькольма, расположенные на нижнем этаже веранды, состояли из передней, большого рабочего кабинета и спальни. В кабинете, обтянутом индийской материей удивительной работы, вдоль стен размещались шкафы с сочинениями знаменитейших писателей; большая конторка, привезенная из Англии и заполненная связками бумаг, стояла у окна.
Другой угол комнаты занимали охотничьи ружья, прекрасные шпаги, дамасские кинжалы и пистолеты, которые не могли не восхитить любителя.
Два окна, почти всегда открытые и защищенные от солнца китайскими шторами, придавали кабинету веселый вид. В этом кабинете мы и видим сэра Джона Малькольма и Джорджа на другой день после его приезда в Бенарес.
Судья сидел перед конторкой, облокотившись на руку, в тот момент, когда Джордж вошел к нему.
Услышав шаги, сэр Джон поднял голову и, повернувшись, улыбкой встретил сына.
Молодой человек, подвинув стул к конторке, сказал:
— Не хотите ли поговорить со мной, батюшка?
— Хочу ли я? Еще бы!
— Поговорим о вашем письме.
— О письме? — повторил Джон Малькольм.
— Да, о письме, которое сильно обеспокоило, заинтересовало меня и быстрее заставило покинуть Англию.
— Я ожидал с твоей стороны нетерпения и, признаюсь, был бы неприятно поражен, если бы увидел тебя холодным и равнодушным…
— Вам нечего бояться моего равнодушия. Я жажду узнать тайну, и вам остается только открыть ее мне.
— К сожалению, милый мальчик, придется еще немного подождать, — сказал Джон Малькольм.
— Ждать?! — повторил с разочарованием Джордж.
— Да, нужно вооружиться терпением, потому что сегодня твое любопытство не будет удовлетворено.
— Но почему?
— Из-за самолюбия автора…
— Что вы хотите этим сказать?
— Вот что. Точно так же как писатель, сочинив роман или пьесу, не решается отдать их на суд публики, не исправив сначала слабых мест, так и я не хочу сообщать о своем деле, не соединив всех деталей в единое целое.
— Как сын я пойму вас и пощажу ваше самолюбие, — сказал Джордж.
— В тебе говорит сердце, но мне нужно не сыновнее восхищение, а разумное одобрение. Поэтому-то я и откладываю свою исповедь…
— Но, отец, вы же думали по-другому, когда писали письмо?
— Правда.
— Почему же ваше решение
— Потому что за это время я намного продвинулся вперед. Секрет, отыскиваемый мной и часто обманывавший меня в тот момент, когда я уже держал его в руках, не вырвется на этот раз. Секрет этот открыт. Я убежден в успехе и торжестве своего дела. Я приближаюсь к цели!
Когда сэр Джон произносил эти слова, необыкновенное возбуждение заставляло дрожать его голос.
— С тобой, сын, я разделю славу, — продолжал он. — Но последний шаг в этом деле я оставляю за собой.
— То есть вы хотите избавить меня от опасности?
Судья обнял сына.
— О, будь спокоен за меня, милое дитя! — возразил он. — Когда я, подобно Архимеду, буду в состоянии воскликнуть: «Эврика!», еще не все будет кончено. Тебе не избежать опасностей, которые заставили бы побледнеть от зависти и рыцарей Круглого стола!
— Хорошо, отец!
— Доволен ли ты?
— По крайней мере, немного утешился.
— И будешь терпеливо ждать?
— Да, если это необходимо.
— Обещаю долго не мучить тебя. Прошу всего один месяц начиная с сегодняшнего дня.
— Даже если ваши надежды на успех не осуществятся?
— Да.
— Хорошо, отец. Я согласен. Ровно через месяц я скажу вам: «Раскройте мне вашу тайну».
XI. СОН ПРОДОЛЖАЕТСЯ
На следующий день Джордж Малькольм, поужинав, решил выйти в город. Заперев садовую калитку, он направился дорогой, по обеим сторонам которой стояли высокие деревья. Их ветви смыкались над головой, образуя таинственный свод, замерший в безветрии. Где-то под аккомпанемент барабана звучала индусская песня.
Едва Джордж сделал несколько шагов, как от забора отделилась высокая фигура в белом и последовала за ним.
Джордж, погруженный в свои мысли, шел медленно. Белая тень шла так тихо, что он не подозревал о присутствии кого-то недалеко от себя.
Вдруг на его плечо опустилась рука. Обернувшись, он встретился лицом к лицу с огромным человеком, закутанным в белое покрывало. Лица его совершенно не было видно, лишь три отверстия указывали на расположение глаз и рта.
Джон Малькольм взял с сына обещание никогда не выходить на улицу без индийского кинжала и карманного пистолета. Джордж выхватил пистолет и крикнул:
— Берегись! Я вооружен!
— В этом нет необходимости, — сказал голос на плохом английском языке. — Вам нечего опасаться…
— Почему же вы останавливаете меня?
— Мне необходимо задать вам несколько вопросов.
— Слушаю…
— Вы — сын человека, живущего в доме, из которого вы только что вышли?
— Да.
— Вы находитесь в Бенаресе не более трех дней?
— Именно так.
— Вашим проводником из Калькутты был молодой индус Казиль?
— Верно.
— Вас зовут Джордж Малькольм?