Тайные страсти
Шрифт:
Марселла судорожно сглотнула, почувствовав при этом, как мучительно сжалось горло, и более ясным голосом пояснила:
— Вы, конечно, помните, мистер Вольф, вчера вечером мы с вами заключили соглашение.
— Соглашение? — подозрительно переспросил Вольф, из речи которого снова полностью исчезли интонации, свойственные говору простого люда.
— Д-деньги, которые должен вам мой брат, — кивнула Марселла, — десять тысяч фунтов. Вы сказали, что простите ему этот долг, если я проведу с вами ночь.
— Я вижу.
Марселле было совершенно непонятно,
Запустив руку в спутанные белокурые волосы, Вольф подмигнул девушке, потом холодно спросил:
— И я сполна получил за свои деньги?
Негодование, поднявшееся в душе Марселлы, заглушило проблески угрызений совести. Вольф сам устанавливал условия сделки, и она честно провела ночь в его постели. Не ее вина, что особые обязательства, которые, судя по всему, от нее требовались, не уточнялись более подробно.
— Разумеется, милорд Вольф, — промурлыкала Марселла, изобразив на лице, как она надеялась, страстную улыбку. — Вы даже утверждали, будто прежде вам никогда не доводилось испытывать с женщиной столь полное наслаждение.
С этими словами Марселла рассчитанным движением выпустила из рук край одеяла, с тем, чтобы противник поверил в ее ложь. Вольф утверждал, что соблюдает воровской кодекс чести, который стоит честного слова джентльмена. Если повезет, скоро она вырвется отсюда целой и невредимой да еще с долговыми расписками Кларри на руках.
Зеленые, словно листва лесной чащи, глаза Вольфа бесконечно долго блуждали по изгибам ее женственной фигуры. Марселла твердо выдержала этот взгляд, хотя с горечью сознавала, сколь жалкое зрелище представляла собой сейчас: полуодетая, с затуманенными от сна глазами и непристойно растрепанными волосами. Вряд ли ее тело соответствовало изящному соблазнительному облику женщины, из-за которой стоило вести торг. По уклончивому ответу Вольфа Марселла так и не поняла, остался ли он доволен этим молчаливым осмотром.
— Я рад услышать, что вы с таким… воодушевлением выполняли свою часть сделки. К сожалению, должен признаться: я не в состоянии ответить вам тем же.
— Что вы имеете в виду?
— Все очень просто, — пожал плечами Вольф. — Как бы я ни хотел вам услужить, но этой стороной наших дел занимается мой партнер. Если у кого и находятся расписки вашего брата, так у него.
Не дожидаясь ответа Марселлы, Вольф откинул одеяло и встал с постели, затем, даже не стараясь скрыть свою наготу, непринужденно направился в часть комнаты, отгороженную ширмой со створками, обтянутыми имитирующей гобелен тканью.
Марселла растерянно смотрела ему вслед, больше пораженная его словами, чем откровенной наготой мужского тела. Значит, у него нет и никогда не было расписок Кларри?! Оказывается, этот разбойник солгал ей, обманул без всякого зазрения совести? Правда, он не лишил ее невинности, зато сделал из нее настоящую дуру и, несомненно,
С возмущенным воплем Марселла соскочила на пол и бросилась за удалявшимся Вольфом, собираясь излить свой гнев на человека, виновного в том, что Кларри оказался в затруднительном положении, а сама она испытала такое унижение.
— Как вы смеете уходить, даже не извинившись?! — негодовала Марселла. — Вы заявили, что почитаете кодекс чести, однако…
Она резко замолчала, так как из-за ширмы донесся характерный звук наполнявшегося ночного горшка. Смущенно зардевшись, Марселла принялась рассматривать обрамленные позолоченными рамками гобелены. Вытканные на них рисунки имели явно аллегорический характер: в чаще изумрудно-зеленого леса сердито рычащий волк придавил лапой маленькую несчастную птичку.
Спустя минуту послышался стук кувшина о таз для умывания и плеск воды. Судя по всему, хозяин этой роскошной комнаты приступил к утреннему омовению. Немного осмелев, Марселла придвинулась к ширме и с жаром обратилась к ближайшей из ярких створок:
— Признайтесь, мистер Вольф, для вас давно стало привычным делом обманным путем завлекать женщин в свою постель. Мне казалось, что деньги в этом случае более уместны, чем ложь. Разумеется, если ваши понятия о щедрости находятся на том же уровне, что и ваши взгляды на честь.
— Честь? — Вольф с хриплым смешком вышел из-за ширмы и остановился перед Марселлой. — Единственным кодексом чести здесь является отсутствие чести и отсутствие кодекса. Здесь человек делает все возможное, чтобы выжить: лжет, обманывает, ворует… даже убивает. А так как вам удалось найти дорогу в мое личное пристанище, мисс Ханникат, боюсь, вы превратились в угрозу моего существования.
Марселла невольно отпрянула назад, все мысли о затруднениях Кларри мигом вылетели у нее из головы. Боже милостивый, как она могла забыть, что имеет дело с известным преступником, который живет вне закона и, разумеется, даже самую невинную душу склонен считать для себя опасной?..
— Я… я не понимаю вас, — слабым голосом проговорила Марселла. — Теперь мне понятно, каким безрассудством было пытаться договориться с таким человеком, как вы. Но и вы должны понять: у меня просто не оставалось выбора. Я отчаянно хотела помочь брату.
Вольф ничего не ответил. Тогда Марселла, собравшись с духом, продолжала:
— Умоляю, давайте разумно подойдем к делу. Я у вас ничего не взяла, не имею понятия, где нахожусь, и даже не знаю вашего настоящего имени…
В это время Вольф резко схватил девушку за руку, заставив ее замолчать. Теперь они оказались почти вплотную друг к другу. Поразивший воображение Марселлы орган все еще находился в возбужденном состоянии. Несмотря на страх, мысль об этом вызвала новую волну будоражащего тепла, затаившегося в глубине ее лона. Марселла вновь ощущала исходившее от тела Вольфа тепло, вдыхала его мужской запах. Мысль о том, что всего несколько минут назад она прикасалась к нему самым интимным образом, заставила ее густо покраснеть.