Тайные страсти
Шрифт:
«Нет, он вовсе не укрощен», — с удивлением поняла Марселла, встретившись с холодными зелеными глазами.
Даже на расстоянии она прочитала в его взоре леденящий душу гнев и осознала, что эта ярость почему-то направлена на нее. Да, Гарет явно не выглядел снисходительным женихом, жаждущим предъявить права на свою будущую жену.
Охваченная внезапным ужасом, Марселла выпустила из рук занавеску и отвернулась от окна. Все это страшная ошибка! Как она могла согласиться участвовать в подобной пародии, оказаться настолько глупой, чтобы поверить, будто всего за две недели человек может превратиться из дьявола в светского щеголя?!
Если только она не откажется…
В течение быстро промелькнувшей четверти часа Марселла терзалась, обдумывая эту возможность, в то время как Гарет и ее отец, запершись, беседовали в кабинете. Безусловно, после того как с Вольфа сняли обвинение в убийстве и выпустили из Ньюгейта, она уже не могла принести ему никакой пользы. Его репутации, во всяком случае, ничего не угрожало. К тому же известно множество примеров, когда титулованные джентльмены ввязывались во всяческие скандальные истории, и никто не порицал их за это. А вот ее доброе имя непременно пострадает, даже если Марселла отвергнет подобный союз. И уже не важно, отдалась она графу Вольфу или нет, тем более, что светское общество, кажется, поверило этому. Теперь даже напыщенный сэр Финеас, который и сам-то далеко не являлся образцом добродетели, не захочет взять ее в жены.
А что будет с семьей?
Этот болезненный вопрос постоянно мучил Марселлу в последние дни. Даже если в течение всей оставшейся жизни она сумеет выдержать шепоток за спиной и отсутствие приглашений, как решиться навлечь такое же наказание на мать, отца и Кларри, где бы он сейчас ни находился? В таком случае все они вынуждены будут также расплачиваться за ее своевольные поступки.
Едва Марселла успела примириться со своей неизбежной долей, как стук в дверь прервал ее горестные размышления. На пороге комнаты с красными от возбуждения щеками появилась мать.
— О, моя дорогая, это так волнующе! — взяв дочь за руку, воскликнула Аделаида. — Прежде чем уехать, граф хочет поговорить с тобой наедине. Ох, как красив этот мужчина… и как богат! А теперь быстро пошли.
Подгоняемая торопливым шепотом матери, Марселла нехотя спустилась по лестнице в холл, рядом с кабинетом отца. Сэр Бертрам первым покинул кабинет. Мрачное выражение его лица больше подходило человеку, готовящемуся к похоронам, нежели к свадьбе. Переживания последних дней наложили отпечаток на его внешность, а годы тяжкой ношей лежали на плечах сэра Бертрама. Коротко кивнув жене и дочери, он молча прошел мимо.
Если Аделаида и заметила что-то необычное в поведении мужа, то не подала виду и лишь жеманно улыбнулась молодому графу.
— Я оставлю вас вдвоем на несколько минут, — объявила она еле слышным голосом и, сделав реверанс, выскользнула за дверь.
Марселла коротко вздохнула и изобразила вежливую улыбку, поглядывая на безучастное лицо Вольфа.
— Милорд Вольф, — начала она, небрежно присев в слабом подобии реверанса. — Боюсь, зная вас под этой кличкой, я с трудом буду воспринимать вас как Шербрука.
— Так же как и мне трудно вообразить вас в роли моей супруги-графини, — тотчас парировал Гарет.
В его бархатистом голосе слышались знакомые стальные нотки, и Марселла едва сдержала нервную дрожь. При ближайшем рассмотрении преображение Гарета
Неожиданно для себя Марселла вдруг осознала, что не может оставаться равнодушной к этому человеку, как к дикому зверю, случайно встретившемуся на ее пути. У нее мелькнула сумасшедшая мысль, что ни один мужчина в светских кругах не сравнится со знаменитым графом Вольфом, и ни одна женщина не устоит перед его чарами.
Пока Марселла пыталась справиться с волнением, вызванным столь шокирующим открытием, Гарет продолжал:
— Я не вижу смысла оттягивать неизбежное, поэтому добился специального разрешения на бракосочетание. Церемония состоится через два дня. Кэлвин Чапел сообщит вам о подробностях.
Граф помолчал, затем потянулся рукой с ухоженными ногтями к внутреннему карману пиджака.
— Насколько мне известно, это традиционный свадебный подарок семейства Нортрапов, — холодно объяснил он, извлекая узкий пакет. — Вы наденете это к свадебному наряду.
Марселла несмело приняла небрежно сунутый ей в руки сверток, а граф, резко повернувшись на каблуках, направился к выходу. Через минуту хлопнула парадная дверь, затем раздался стук копыт по мостовой и карета укатила прочь.
Появившаяся Аделаида набросилась на дочь с таким же откровенным любопытством, какое проявляла стая репортеров, пока Сим с остальными слугами не разогнал их от дома. Не имея возможности прибегнуть к помощи подручных, Марселла сослалась на головную боль и удалилась к себе, унося закрытый футляр.
Прошло немало времени, пока, наконец, затих дом. Не в силах больше оставаться в постели, Марселла направилась к туалетному столику, неслышно ступая босыми ногами, и зажгла свечу.
Желтый язычок пламени отразился в зеркале, создавая впечатление, будто горят две свечи. Конечно, это было слабым подобием того пиршества света, которое устраивал в своих апартаментах Вольф, но все же…
Только после этого Марселла решила, наконец, дать волю любопытству и взяла оставленный будущим мужем свадебный подарок. Судя по форме и весу, в футляре, очевидно, находилось украшение, но Марселла медлила, понимая, что дар преподнесен не от чистого сердца. На мгновение ей захотелось отослать его обратно, даже не разворачивая, однако здравомыслие и простое женское любопытство все-таки одержали верх и заставили девушку взглянуть на семейную драгоценность Нортрапов.
Освободив футляр от бумаги, Марселла обнаружила отполированную временем деревянную шкатулку продолговатой формы. «Интересно, окажутся ли это бриллианты, — размышляла девушка, — или экстравагантным вкусам графа больше подойдет нечто яркое и пышное… рубины, например, или изумруды?». Остановившись на последнем предположении, она осторожно подняла крышку шкатулки и приблизила свечу.
— О!.. Боже мой!
Сорвавшийся с губ Марселлы взволнованный возглас перешел в растерянный смешок: внутри лежали украшения трех видов, представлявшие собой столь необычные произведения ювелирного искусства, которые она не могла себе даже представить. Марселла поставила подсвечник на столик и обеими руками подняла с бархатной обивки шкатулки диковинное ожерелье.