Тайные стражи империи
Шрифт:
Помниться, Зинаида Фёдоровна говорила о фотографии, на которой была изображена очень красивая молодая девушка. А что, если это была Настя Громова?», – задал вопрос Аристарх Петрович.
«Так, надо ехать к Зинаиде Фёдоровне!», – воскликнул Игнат Петрович.
«И немедленно!», – заключил Новосильцев.
До дома Константинова доехали быстро. Зинаида Фёдоровна встретила их радушно, видно было, что она истосковалась одна в огромном доме. Внутри по-прежнему, царила тягостная атмосфера. Всё напоминало о погибшем хозяине. Казалось, что он просто уехал,
«Хорошо, что вы приехали именно сегодня!», – заявила хозяйка.
«Отчего же?», – поинтересовался Новосильцев. «Завтра, я уезжаю в Воронеж к племяннице! Пока погостить, а там…», -Зинаида Фёдоровна махнула рукой.
«Ну, может оно и к лучшему, что уедете, так безопаснее, да и тяжело вам
91
сейчас оставаться одной», – заметил Аристарх Петрович.
«Что ж, ваша, правда!», – согласилась вдова. «Вот только, что потом с вещами Павла Ивановича делать, ума не приложу!», – расстроено сказала она. «Раздавать чужим не хочу, потому как память о муже, а выбросить тем более рука не поднимается», – тихо сказала она.
«Тут я вам не советчик! Но я бы часть наиболее ценных и дорогих вещей оставил себе, а часть отдал хорошим знакомым, на память о покойном!», – посоветовал Аристарх Петрович. «А это выход! Спасибо вам!», – просветлела лицом Зинаида Фёдоровна.
«Зинаида Фёдоровна, посмотрите, пожалуйста, на фотографическую карточку внутри этого медальона. Вы узнаёте девушку изображённую на ней», – спросил Новосильцев, протягивая вещь.
Вдова надела очки, внимательно посмотрела на медальон, открыла его, и, увидев фотографию, сказала: «Сам медальон я не узнаю, а вот фотографию этой девушки, правда побольше, я видела у Павла Ивановича».
Новосильцев с Великановым и Агатой многозначительно переглянулись.
«А скажите, любезная Зинаида Фёдоровна, не рассказывал ли вам покойный муж о войне с турками, о своих боевых товарищах?», – поинтересовался Великанов. «Как не рассказывал, рассказывал!», – оживилась вдова. «Мы вас очень внимательно слушаем!», – произнёс Новосильцев.
«Тяжело приходилось нашим солдатам на той войне. Павел Иванович говорил, что было много убитых и раненых. Турки, они ведь тоже просто так сдаваться не хотели. Павел Иванович оперировал с утра до вечера. Многим жизнь спас. Не хватало еды, воды. Несладко было, но выстояли и победили. Мой покойный муж часто любил говорить: «После Плевны мне уже ничего не страшно!»», – произнесла Зинаида Фёдоровна и прослезилась.
«Под Плевной Павел Иванович чуть не погиб. Шальная пуля. Его прикрыл собой один офицер. Офицер тот был ранен в руку, а на Павле Ивановиче не царапины. Слава Богу, офицер тот поправился. Да, ведь с офицером этим удивительная история произошла. Однажды, прогуливаясь возле развалин древней крепости, он нашёл старинный золотой медальон! Об этом мне муж рассказал. Бывают же чудеса на свете!», – сказала Зинаида Фёдоровна. Новосильцева, Великанова, Игнатова и Агату словно током прошибло. «Да, потрясающая история! Павел Иванович, наверное, за этого офицера до конца своих дней
«Ну конечно! Они даже какое-то время переписывались! Более того, Павел Иванович однажды ездил по просьбе этого офицера в Киев, лечил его дочь. Не припомню, чем она болела, но лечение помогло, и девочка поправилась. А потом, лет десять назад переписка прервалась. Я помню, что Павел Иванович расстраивался, что его армейский товарищ не отвечает на письма. Жаль, что архив не сохранился, я бы вам все письма показала! И кому только он мог понадобиться?», – с грустью произнесла вдова.
«А как звали того офицера?», – поинтересовался Аристарх Петрович.
92
«Мартыном его звали, это точно! А вот фамилию его я не знаю», – заявила
Прасковья Фёдоровна. При этих словах Игнатов встал и отошёл к окну.
«Вот как! Он бывал у вас в доме? Быть может, Павел Иванович знакомил вас с ним, или же показывал его портрет или фотокарточку?», – засыпал её вопросами Аристарх Петрович.
«Нет, в дом к нам он не приходил, портретов или фотографию его я не видела. Знаете, примерно месяц назад, муж был чем-то расстроен, и, когда я его спросила, что же случилось, он ответил, что узнал, что у его боевого товарища случилось большое горе, какое, он не стал говорить, а я не настаивала», – сообщила вдова.
«Вы сказали, что уезжаете завтра?», – уточнил Аристарх Петрович, выслушав рассказ Зинаиды Фёдоровны. «Да!», – подтвердила она: «Завтра, рано поутру!».
«Это хорошо, это очень хорошо! Вам нельзя здесь оставаться!», – произнёс Новосильцев, встав из-за стола и нервно прохаживаясь по комнате.
«Вот что, Зинаида Фёдоровна! Люди Игната Петровича, которые охраняют ваш дом, завтра проводят Вас прямо до вокзала»,– заявил он.
«Но стоит ли их так утруждать? Мне их ужасно жаль. Они день и ночь на морозе. Я как могу, отпаиваю их чаем. Мне неловко, что им нужно будет ещё и сопровождать меня на вокзал!»,– растерянно сказала вдова.
«Поверьте, мне Зинаида Фёдоровна, это необходимо, и, возражений я не приму! Что же касается жандармов, то это их работа!», – произнёс Аристарх Петрович.
«За ребят моих не беспокойтесь! Они закалённые!», – усмехнулся Игнат Петрович.
«Вот что, Игнат Петрович!», – обратился к Великанову Новосильцев, когда они вышли из дома Константинова: «Филёрам своим скажи, чтобы глаз не спускали с Зинаиды Фёдоровны!».
«Не беспокойтесь, Аристарх Петрович, всё будет сделано как надо!», – заверил Великанов.
Игнат Петрович, отойдя в сторону от Новосильцева, Игнатова и Агаты, подозвал к себе четырёх филёров. Это были крепкие молодые ребята самой обычной славянской внешности. Их было четверо. Один охранял чёрный ход, другой парадный. Двое остальных прохаживались вокруг дома. После того, как Великанов позвал филёров, те стремглав подбежали к нему, и, вытянулись по струнке. Великанов начал что-то им говорить, энергично жестикулируя. До Аристарха Петровича лишь долетели обрывки фраз: «Вот что, орлы… Головой отвечаете…».