Тайные узы
Шрифт:
У меня было много времени, чтобы подумать, говорить ли Киру, кто его настоящий отец. Решение далось непросто, но я его приняла. Ни Кирилл, ни Тарас друг о друге никогда не узнают.
Если история вам нравится, то оставляйте звездочки! Мне будет приятно ?
4 глава
– Я покормлю и вернусь.
Предлог остаться в детской у меня убедительный: Крайнов-младший требует грудь.
– Да-да. Не буду вас смущать, – говорит Ксения и выходит из
Только после ее ухода я выдыхаю и сажусь в кресле удобнее.
Надо же, не ожидала, что Ваня всерьез примет Кира как своего сына. Он одним из первых (не считая Тараса) оказался рядом, когда узнал, что мне нужна помощь. Я так и не сказала ему, чей Кир на самом деле, а надо бы. Потому что сейчас… Наверное, чем дольше человек затягивает с правдой, тем ему сложнее.
Пока Кир сосет грудь, я рассматриваю его. Ладошки у него теплые, пухлые, пальчики сжимаются, будто хотят что-то схватить.
Не могу поверить, что за столом в гостиной в эту минуту сидит его отец… Я думала, что Тарасу не хватит наглости снова вломиться в мою жизнь. А ему хватило.
Чувства противоречивые. Всегда казалось странным, как бывшие могут стать врагами, не общаться, будто никогда не существовали друг для друга, особенно если есть общий ребенок. Теперь понимаю. Говорят же: чтобы судить о поступках людей, нужно пережить их опыт. Вот и я приобретаю свой. Никогда не говори «никогда».
Кир засыпает, его губки еще немного шевелятся, словно он что-то сосет. Если бы он начал подгибать ножки, капризничать и плакать, я могла бы сослаться на то, что сын требует маму, и больше не спускаться к гостям или хотя бы отсрочить свое возвращение до ухода Тараса… Но прятаться – значит показать слабость и неуверенность.
Укладываю Кира в кроватку, накрываю его легким пледом и включаю видеоняню. Попросив Нору приглядывать, я иду в гостиную, где сегодня накрыт стол. Можно было бы и на улице, но с утра поднялся ветер, деревья качаются, листья носятся по воздуху как сумасшедшие.
Едва переступив порог, сразу вижу Савчука. Не ушел. Бессовестный! Я мгновенно беру себя в руки и сажусь между Ваней и Ксенией.
– Уснул? – спрашивает Крайнов, чуть наклоняясь ко мне.
– Все хорошо, – улыбаюсь ему.
– Вы сегодня в ударе. Сыночка я видела, теперь, Эва, покажи кольцо. Ваня нам только что рассказал, что сделал тебе предложение. – Ксения смотрит на меня с таким умилением, будто ждет, что я сейчас расплачусь от счастья.
Но вместо этого я смущаюсь, чувствуя, как лицо заливает краской. Не привыкла выставлять свою жизнь напоказ.
– Да. – Медленно поднимаю руку, на которой сверкает красивое кольцо с бриллиантом.
Сидит оно идеально, как будто всегда было на моем пальце.
– Боже, я сейчас в обморок упаду! Саша, ты только посмотри… – Ксения восторженно трясет мужа за плечо.
Тарас в это время нарезает мясо, и нож неприятно скрежещет по тарелке. Звук отдается в ушах, и от него сводит зубы.
– Извините. – Уголки губ Савчука приподнимаются. – Какой-то жилистый кусок
– Да ничего ты не испортил! – бросает Ксения, продолжая рассматривать кольцо. – Эва, оно прекрасно! Восхитительно!
– Поздравляю! – Глеб поднимает бокал.
– Так вот зачем тебе отпуск. В медовый месяц хочешь жену свозить, – подхватывает Александр, как-то хитро поглядывая на меня.
– Хочу. Но Эва пока сопротивляется, говорит, что сложно путешествовать с маленьким ребенком, – отвечает Ваня с легкой улыбкой.
– Можно у Тараса спросить, как они справляются. Им сейчас часто приходится с дочерью мотаться по городам. Не представляю, Тарас, как ты все успеваешь: и бизнес, и семья, – говорит Ксения.
– Так и успеваю.
От внимания не ускользает, как в это мгновение смотрит на Тараса Ваня. Пристально, задумчиво. Он сам переводит разговор в рабочее русло, а мы с Ксенией так и шушукаемся о своем женском.
Я рассказываю, что потихоньку вернулась в строй. Пока сложно совмещать, но приходится: дела в центре идут не очень. Мне вдвойне тяжелее, потому что Каримов занялся другими проектами, а Кирилл не из спокойных малышей.
– Скоро пройдет. Первые месяцы – они такие, – утешает Ксения, поглаживая мой локоть. – Зато потом все будет как по маслу.
Кир дает мне аж целый час провести в кругу друзей. Почти друзей. Тарас в их число не входит. Ненадолго сменяю Нору, а когда возвращаюсь, в коридоре возле ванной я сталкиваюсь с Савчуком.
Он преграждает путь.
– Не приближайся! – требую я, чувствуя, как от его близости оголяется каждый нерв. – И больше не появляйся здесь. Понял?
Тарас пытает взглядом, будто хочет что-то прочитать на моем лице. Или никак не может насмотреться.
– Та сцена, как ты кормишь ребенка… теперь постоянно будет перед глазами.
Его голос прокатывается по коже, заставляя волоски встать дыбом. Воздух между нами словно трещит от напряжения.
– У тебя дома жена и дочь. Любуйся ими сколько захочешь.
– Эва, ты обещала, что после родов мы поговорим. Ты родила, и…
– И выхожу замуж.
– Назло мне?
– Делать что-то назло человеку, который мне никто? Ты слишком высокого о себе мнения. Ваня был рядом в те несколько месяцев, когда мне нужна была помощь, и он будет отличным отцом для моего сына.
– Все-таки он был донором?
– Тарас, у нас порознь замечательно жизнь складывается. Лучше не придумаешь. А вместе – никак. Увы.
Я хочу пройти мимо, но он хватает за руку, отчего пульс взрывает виски.
– Еще раз так сделаешь, и я скажу мужу.
– Он пока не муж. Значит, я могу трогать.
– Не можешь!
Вырвавшись, я ухожу с гордо поднятой головой, но гулом в ушах. Между лопатками жжет. Внутри я, конечно, разбита, после душевного шторма из-за нового предательства Савчука пока еще много руин. Однако мой Кир… с ним я возрождаюсь, он залечит самые болезненные раны. Со временем. А Ваня ему в этом поможет.