Тайный агент Её Величества. Книги 1-5. Компиляция
Шрифт:
— Подожди! — приказала Анастасия, видя, что Энвер вступил с крымчанами в переговоры.
Сержант огорчился:
— Знову вы мени заважаете, ваш-выско-бродь. От шо це за дило? Побачьте, як зараз я его щелкну…
— Не стрелять, идиот! — в гневе крикнула Анастасия и ударила рукой по штуцеру.
От сотрясения курок с кремнем самопроизвольно опустился на огниво и высек из него искры. Произошло возгорание пороха на медной полке, и через затравочное отверстие в казенной части оружия огонь передался заряду. Пуля, вытолкнутая пороховыми газами из железного канала, прошла по восьми нарезам в стволе и, вращаясь, вылетела из него со скоростью 530 метров секунду, но попала не в
Однако на этом бой кончился.
Оказалось, что никаких агрессивных намерений местные жители не имели. Просто здесь располагаются выгоны для овец и лошадей, отданные в аренду их деревне Орта-Мамай [28] владельцем пастбищ и полей — великим карачи [29] Адиль-беем, и они регулярно объезжают территорию, следя за порядком на ней.
Анастасии пришлось поверить этому рассказу.
Во всяком случае, на такой версии горячо настаивал Энвер. Он представил русской путешественнице старшего среди деревенских пастухов, назвав его по имени: Инает-ага. Глядя в его хитрые смеющиеся глаза, Анастасия спросила, сколько она должна за убитых животных. Татарин подумал и сказал: «Триста акче».
28
Современное село Желтокаменка.
29
Лицо княжеского рода.
Анастасия осмотрела трупы трех лошадей. Это были низкорослые и лохматые существа, похожие на тех, из табуна в Отар-Мойнаке, что управляющий Максуд предлагал ей по 30 акче за голову. Суть здешней коммерции стала ей ясна, и она пообещала Инает-аге на сто акче больше, если мирные пастухи немедленно уберутся отсюда.
— А раненые? — спросил он, чувствуя, что сегодня его односельчане могут неплохо заработать.
Привели раненых. Как человек, знакомый с военно-полевой хирургией, Анастасия определила, что большой опасности для жизни их раны не представляют. Оба они получили повреждения, характерные для всадников, атакующих пехоту, ведущую огонь. Одна пуля застряла в мякоти бедра, вторая вообще прошла по касательной, лишь разорвав кожный покров на икроножной мышце.
— Тридцать пиастров — этому и двадцать пиастров — тому! — вынесла она свой приговор.
Инает-ага сразу согласился с таким решением. Деньги перешли из рук в руки, и татарин тщательно их пересчитал. Он был доволен разрешением конфликта и не спешил расставаться с русскими. Интерес у него вызывало все: их оружие, одежда, экипаж, лошади и, конечно, — белая женщина, которую он разглядывал не таясь.
Анастасия отправилась в эту поездку, надев свой новый костюм для городских прогулок. Он состоял из «карако» — суконного сюртучка длиной до середины бедра, синего цвета, с темно-синим воротником и обшлагами, с большими пуговицами, нашитыми от воротника до самого края полы. С «карако» в этом году носили белый атласный жилет на перламутровых пуговицах и белую же батистовую юбку. В правом кармане жилета у Анастасии находились часы на золотой цепочке, украшенной брелоками и свисающей к юбке. Широкие опущенные поля шляпы-«шарлотты» из плиссированных батистовых оборок затеняли ее лоб и глаза.
Левой рукой она прижимала к боку дамскую сумочку-ридикюль из плотной гобеленовой ткани. Там в боковом
Диалог с аборигеном был еще не закончен. Молча они стояли друг против друга, не испытывая, однако, никакой взаимной вражды. Инает-ага совсем не походил на террориста. Такие смуглые, хитровато-добродушные крестьянские физиономии с широкими скулами и карими глазами нередко попадаются и в южных губерниях России, некогда граничивших с Диким полем, где русичи испокон века сталкивались с печенегами и половцами. Кровь давно смешалась, и эти ветви теперь уже не разделить.
Повинуясь безотчетному порыву, Анастасия опустила руку во внутренний карман своего «карако» и протянула татарину три золотых турецких флори.
— Весьма сожалею о случившемся, достопочтенный Инает-ага. Не держите зла на моих соотечественниов. Об этом прошу вас я, простая русская женщина….
Энвер очень долго переводил ее слова, видимо, добавляя от себя какие-то пояснения. Крымчанин слушал его и кивал головой. Потом он взял золотые монеты и поклонился.
— Благодарю вас, госпожа, за подарок. Жаль только, что плохое время выбрали вы для поездки.
— А по-моему, погода стоит отличная. — Она сделала вид, что не поняла собеседника.
— Нет покоя в нашем государстве.
— Кто же нарушает его?
— Здесь полно пришельцев из-за моря. Они мешают светлейшему хану Шахин-Гирею и хотят, чтобы мы снова воевали с русскими.
— Я думаю, наша война окончена, — сказала Анастасия.
Инает-ага с ней согласился:
— Да, это так, но в моей деревне Орта-Мамай никто не пойдет за ними, хотя они обещают деньги.
— А карачи Адиль-бей?
— Трех сыновей он отдал Селим-Гирею. Они воевали в 1771 году, потом вместе с этим ханом ушли в Стамбул к султану. А русские не стали ему мстить. Нет, он не поднимет меча против вас… Но вы, госпожа, будьте осторожны.
— Спасибо, Инает-ага.
Больше ничего не сказал ей татарин. Он сел на свою низкорослую лошадку, что-то крикнул односельчанам, и они, взмахнув плетками, поскакали в степь. Русские долго смотрели им вслед, пока пыльное облако не заслонило от них силуэты крымских всадников в островерхих шапках и широких кафтанах.
Дождь все-таки пошел. Но путешественники уже находились у колодца с зарослями ежевики. Они спрятались под деревянным навесом и развели огонь в очаге. Кучер Кузьма и сержант Чернозуб следили за пловом, варившимся в казане. Остальные, не выпуская заряженного оружия, настороженно вглядывались в ровные, кое-где всхолмленные пространства.
Анастасия мысленно благодарила судьбу за необыкновенную удачу. Начнись дождь на час раньше, они не смогли бы остановить выстрелами любознательных жителей деревни Орта-Мамай, потому что порох на полках карабинов и пистолетов сразу бы отсырел и они сделались бы совершенно бесполезными. Конечно, русские могли бы отбиваться палашами и шпагами, но татары легко бы реализовали тогда свое численное преимущество…
Они вернулись в Гёзлёве уже вечером, и Анастасия решила, что завтра надо уезжать отсюда в Бахчи-сарай. Она даже вызвала к себе Энвера, рассчиталась с ним полностью и попрощалась, сказав, что больше в его услугах не нуждается. Молодой турок даже загрустил. Однако поручение было выполнено. Она отметила на карте и описала все колодцы, расположенные в окрестностях селений Отар-Мойнак, Ялы-Мойнак и Орта-Мамай, встретилась с Адиль-беем из рода Кыпчак, увидела его лошадей, которые паслись на северо-западе крымской степи.