Тайный агент Господа
Шрифт:
— А откуда уверенность, что один из компьютеров цепочки случайно не выключится, прервав процесс?
— Я отслеживаю соединения, — сказал Альберт отсутствующим голосом, не переставая стучать по клавишам. — Обычно я пользуюсь компьютерами, работающими непрерывно. В наши дни, с программами обмена большими массивами данных, многие компьютеры подключены к Сети круглосуточно, качая музыку или порнографию. Такие компы идеальны в качестве звеньев цепочки. В числе моих любимых — машина… — Он назвал широко известного европейского политика. — Парень питает
— Не боишься, что одно извращение сменится другим, Альберт?
Ироничное замечание священника рассмешило юношу, но он ни на миг не переставал следить за тем, что делали его пальцы. Наконец он поднял руку:
— Внимание, мы почти у цели. Но предупреждаю, мы не сможем ничего скопировать. Я использую следующую систему: один из компов, который пашет на меня, стирает информацию, как только она превышает заранее заданный объем. Так что навострите запоминалку. С того момента, как нас засекут, в нашем распоряжении ровно шестьдесят секунд.
Фаулер и Паола согласно кивнули. Направлять Альберта в его поисках взялся Фаулер.
— Вот оно. Мы на месте.
— Ищи пресс-службу, Альберт.
— Готово.
— Смотри аккредитации.
* * *
Менее чем в четырех километрах, в подвальном помещении служб Ватикана, подал сигнал тревоги сервер безопасности, прозванный Archangele — Архангел. Соответствующий сервис обнаружил проникновение в систему. Немедленно активировалась программа слежения. Первый компьютер запустил, в свою очередь, вторую машину, именовавшуюся Sancte Michael — св. Михаил[81]. Это были два суперкомпьютера «Крей», способные осуществлять миллиард операций в секунду, стоившие более двухсот тысяч евро каждый. И оба задействовали все вычислительные узлы до последнего, чтобы установить взломщика.
На главном мониторе открылось окошко с предупреждением. Альберт сжал губы.
— Проклятие, вот они! У нас меньше минуты. По аккредитациям нет ничего.
Паола напряглась, увидев, как начали гаснуть красные точки на карте мира. Всего флажков было несколько сотен, но их количество уменьшалось с пугающей скоростью.
— Ищи прессу.
— Мать твою, ничего! Сорок секунд…
— Средства связи? — подбросила идею Паола.
— Сейчас. Есть папка. Тридцать секунд.
На экране появился длинный список. База данных.
— Черт, тут больше трех тысяч элементов!..
— Отсортируй по национальности и выбери Испанию.
— Есть! Двадцать секунд…
— Дьявол, нет фотографий… Сколько набралось фамилий?
— Больше пятидесяти. Пятнадцать…
На карте мира оставалось едва ли три десятка красных точек. Все взволнованно подались вперед.
— Исключи мужчин и сгруппируй женщин по возрасту.
— Готово. Десять
— Давай сначала самых молодых.
Паола с силой стиснула кулаки. Альберт снял одну руку с клавиатуры и положил указательный палец на пожарную кнопку. Пот крупными каплями тек по его лбу, пока он свободной рукой набирал строку поиска.
— Вот! Наконец-то! Пять секунд, Энтони!
Фаулер и Диканти судорожно впились глазами в имена, высветившиеся на мониторе, стараясь запомнить их. Они не успели дочитать до конца. Альберт нажал кнопку, и экран, как и весь дом, погрузились в кромешную темноту.
— Альберт, — подал голос в густом сумраке Фаулер.
— Да, Энтони?
— У тебя случайно не найдется свечек?
— Тебе следовало бы знать, что я не пользуюсь аналоговыми системами, Энтони.
Гостиница «Рафаэль»
Ларго Фебо, 2
Суббота, 9 апреля, 2005 г., 03.17
Андреа Отеро была до смерти напугана.
«Напугана? Черта с два, я в штаны напустила со страху».
Добравшись до отеля, она первым делом купила в вестибюле три пачки сигарет. Табак из первой пачки был благословением. Теперь, когда она приступила ко второй, реальность начинала обретать более-менее твердые очертания. Она чувствовала легкое убаюкивающее головокружение, будто ее слабо покачивало на волнах.
Андреа сидела на полу у себя в номере, прислонившись спиной к стене, обняв колени, и курила одну сигарету за другой, не в силах остановиться. В противоположном конце комнаты лежал портативный компьютер, полностью выключенный.
Учитывая обстоятельства, она действовала правильно. После первых сорока секунд фильма Виктора Кароского (если это, конечно, его настоящее имя) ее нещадно затошнило. А она обычно не шла наперекор своим потребностям, поэтому метнулась к ближайшей урне (на полной скорости и зажимая рот рукой, что верно, то верно) и освободилась от спагетти, съеденных на обед, круассана — на завтрак и чего-то еще, чего она точно не помнила, но, очевидно, вчерашнего ужина. По ходу дела она ненадолго задалась вопросом, не является ли святотатством блевать в урну Ватикана, и пришла к заключению, что нет.
Когда мир перед глазами перестал кружиться, журналистка вернулась к дверям зала прессы, пребывая в уверенности, что наделала слишком много шума и ее наверняка кто-нибудь услышал: вот-вот из-за угла выскочит парочка швейцарских гвардейцев, чтобы задержать ее за нарушение тайны переписки. Нет? А за каким чертом ее дернуло вскрывать чужой конверт, не говоря о том, что остальные девять тоже были адресованы не ей?
«Ну, видите ли, сеньор офицер, я подумала, что там могла находиться бомба, и без колебаний решила принять удар на себя. Не волнуйтесь, я подожду здесь, пока вы сбегаете за орденом…»