Тайный агент
Шрифт:
— Нужные вам люди в городе?
— Да.
Он явно выуживал информацию, но попытки его были вопиюще беспомощными. Пожалуй, учитывая, сколько ему платили, начальство было право, не доверяя К.
— Я должен послать рапорт, — сказал К. — Я сообщу, что вы добрались благополучно, а за задержку отчитались.
Позор, когда твои действия контролируют людишки такого сорта...
— Когда вы завершаете свои дела?
— Через несколько дней, самое большее.
— Я так понимаю, что вы должны покинуть Лондон в понедельник вечером?
— Да.
— Если вас что-нибудь задержит, вы дадите мне знать. Если ничего не случится, вы
— Понимаю.
— Ну, хорошо, — сказал К. устало, — вы не можете отсюда уйти раньше десяти часов. Давайте лучше продолжим урок. — Он встал рядом с картинкой на стене, маленький, худосочный, видно, редко евший досыта. Что заставило их остановить свой выбор на этом человеке? Неужто внешность обманчива и под ней таится живая и страстная преданность идеям его партии? — Ун фамиль трей жентильбоно, — сказал он и, указывая на кусок мяса, добавил: — Вици эль карнор.
Время тянулось медленно. Однажды Д. показалось, что он слышит, как д-р Беллоуз прошел по коридору в туфлях на резиновой подошве. Даже в центре интернационализма — дефицит доверия...
В приемной он назначил следующий урок на понедельник и уплатил за курс занятий. Пожилая дама поинтересовалась:
— Поначалу, наверное, чуточку трудновато, да?
— О, я чувствую, что уже продвинулся.
— Я очень рада. Хочу вам сообщить, что для успевающих студентов д-р Беллоуз устраивает небольшие вечера. Это исключительно интересно. В субботу вечером, в восемь. Вы получите возможность встретиться и обменяться мыслями со студентами из всех стран — испанцами, немцами, сиамцами. За это д-р Беллоуз денег не берет — надо заплатить только за кофе и пирожные.
— Я уверен, что пирожные прекрасны, — сказал Д., учтиво откланиваясь.
Он вышел на Оксфорд-стрит. Теперь он не торопился. До визита к лорду Бендичу делать ему было нечего. Он пошел пешком, наслаждаясь нереальностью окружающего, — никаких руин, витрины полны товаров, дамы идут к «Буссару» пить кофе. Похоже на один из его снов о мире. Он остановился перед витриной книжной лавки и стал разглядывать новые книги — надо же, у людей есть время книжки читать. Одна называлась: «Фрейлина двора короля Эдуарда». Фотография на суперобложке запечатлела полную даму в белом шелковом платье и шляпе со страусовыми перьями. Невероятно! Был там и том «Дни сафари». На обложке джентльмен в пробковом шлеме позировал, поставив ногу на мертвую львицу. Что за страна! — еще раз подумал он с теплотой. Он пошел дальше. Нельзя было не заметить, как хорошо одеты здесь люди. Сияло бледное зимнее солнце, ярко-красные автобусы стояли неподвижно по всей Оксфорд-стрит — образовалась пробка. Какая мишень для авиации противника! Именно в это время дня они и налетали. Но в небе было пусто или почти пусто — один поблескивающий самолетик кувыркался в бледном ясном небе и тащил за собой через пушистые облака рекламу: «Обогревайтесь каминами Ово!» Он дошел до Блумсбери. Ему подумалось, что утро прошло вполне спокойно. Мирный, поглощенный своими делами город словно нашел противоядие от его заразы. Площадь с голыми деревьями была безлюдна, если не считать двух индийских студентов, сравнивающих свои конспекты под рекламой «Русских бань».
В вестибюле он увидел женщину, по-видимому, управляющую гостиницей, темноволосую толстуху с красной сыпью вокруг рта. Она скользнула по нему проницательным оценивающим взглядом и закричала сильным голосом:
— Эльза! Эльза! Куда ты запропастилась?
—
— Ключ должен быть здесь на крючке, — сказала женщина.
— Спасибо, не беспокойтесь.
Эльза подметала в коридоре.
— Никто к вам не заходил, — сказала она.
— Спасибо. Ты хороший сторож.
Но едва войдя в номер, понял, что она сказала неправду. Он оставил бумажник на столе строго в определенном положении по отношению к другим точкам комнаты, чтобы проверить. Бумажник был сдвинут. Возможно, Эльза смахивала с него пыль. Он расстегнул молнию — все на месте, но содержимое лежало уже в ином порядке. Он позвал спокойно, без крика:
— Эльза.
Глядя, как она входит, маленькая, костлявая, с выражением преданности, которое держалось на ее мордашке так же неуклюже, как фартук на ее фигурке, он подумал: «А есть ли на свете хоть одно неподкупное существо?» Неужели и его самого можно подкупить, но чем?
— А ведь кто-то здесь побывал, — сказал он.
— Только я и...
— И кто?
— Хозяйка, сэр. Я думала, что против нее вы возражать не станете.
Он почувствовал удивительное облегчение, обнаружив, что все-таки честность еще кое-где сохранилась.
— Конечно, ей ты не могла запретить.
— Я старалась изо всех сил. А она сказала, что я боюсь, что она увидит, как я плохо убираю в номерах. Она сказала: «Давай ключ». А я сказала: «Мистер Д. дал мне ключ в руки и велел никого не впускать в номер». Тогда она вырвала ключ. Я не хотела, чтобы она заходила, а потом подумала: «Ну и что, вреда-то никакого не будет». Я не пойму, как вы вообще догадались. Простите, сэр. Я не должна была впускать ее в номер.
Девочка заплакала.
— Она здорово на тебя рассердилась? — спросил он мягко.
— Она меня уволила, — торопливо рассказывала девочка. — Ну и пусть, это не важно. Здесь я в рабстве. Соберу вещички и уйду. Можно и побольше заработать, я не собираюсь всю жизнь в служанках ходить.
«Я все еще ношу с собой заразу, — подумал он. — Вот пришел сюда и сломал бог знает чью жизнь».
— Я поговорю с хозяйкой.
— Нет, я тут все равно не останусь, и даже не из-за этого случая. — И, словно признаваясь в собственном преступлении, пояснила: — Она меня ударила по лицу.
— Что же ты будешь делать?
Ее невинность и одновременно такое знание прозы жизни ужаснули его.
— Сюда одна девушка постоянно ходила, пока у нее не было своей квартиры. Она говорит, что я могу перейти к ней в горничные. С мужчинами-то я, конечно, никаких дел иметь не буду, только дверь им отворять.
— Нет, только не это! — воскликнул он.
Как вспышка, явилась догадка, что он, сам того не ведая, несет вину за происходящее с Эльзой. Никто из нас не подозревает, сколько неповинных душ мы предаем. Да, он будет в ответе за судьбу Эльзы.
— Подожди, пока я не поговорю с управляющей.
— Да ну, что тут вообще хорошего! — сказала она с горечью. — Служанкой быть так и сяк плохо. А с Кларой мы, как подружки, будем ходить в кино каждый вечер. Ей нужна подруга, она мне сама сказала. У нее никого нет, один мопс, и только. Мужчины-то не в счет.
Она была еще чудовищно мала для близкого, пусть даже только теоретического знакомства с пороком.
— Обожди немного, я уверен, что как-нибудь тебе помогу.
Он не представлял себе, как ей помочь. Разве что дочь Бендича... Но после истории с машиной это маловероятно.