Тайный брак
Шрифт:
— Чтобы стать Фальконари, — поправила его Луиза.
— Нет. Я не стану от тебя этого требовать. Я хочу освободить свой народ от устаревших традиций. Ты со своим опытом психологического консультирования могла бы мне в этом помочь, Луиза. Ты сыграла бы очень важную роль, вместе со мной меняя старый порядок в провинции. Становись на мою сторону.
Изменить старый порядок? Ах да. Как только Чезаре об этом заговорил, она поняла, как сильно ей хочется повлиять на ситуацию на острове.
— Мы не только воспитаем сына, но и улучшим жизнь наших подданных, которые однажды станут подчиняться Оливеру. Я не имею права просить тебя об этом, Луиза,
— Просто согласиться? Это невозможно.
— Мы с тобой считали невозможным рождение ребенка после нашей близости, но Оливер все-таки появился на свет.
Луиза потихоньку сдавала позиции. Рядом с Чезаре ей было трудно рассуждать здраво. Честно говоря, ей хотелось быть с ним все время. Но брак без любви…
Пусть Чезаре не любит ее, но зато тепло относится к Олли. Нельзя этого отрицать. Он искренне говорил о том, что мгновенно проникся к мальчику отцовскими чувствами.
Несмотря ни на что, Луиза не собиралась сдаваться без боя.
— Значит, мой позор будет забыт, как только я выйду за тебя замуж. Но обязательно найдется кто-нибудь, кто вспомнит о прошлом. Я всегда охраняла Оливера от разговоров, защищала от сплетен. Как только ты признаешь его своим сыном и мы поженимся, люди начнут перемывать нам кости, и Оливеру будет неприятно слышать откровения о своей матери. Я не могу этого допустить.
— Тебе не придется оберегать его. Когда наш сын будет объявлен наследником, людям придется признать, что в то лето я вел себя неподобающим образом и расстался с тобой, приревновав тебя к парням из коммуны. Я скажу, что просил тебя тогда выйти за меня замуж, то ты отказалась. Ты, как современная девушка, решила устраивать свою жизнь самостоятельно, и мне пришлось тебя отпустить. Как только ты вернулась сюда, мы оба обнаружили, что по-прежнему небезразличны друг другу, поэтому я предложил тебе стать моей женой.
— Ты бы так поступил? — удивленно спросила Луиза, великодушие Чезаре застигло ее врасплох.
— Да, конечно. Будучи твоим мужем, я обязан оберегать твою репутацию.
Ах, несомненно! Он готов защищать не ее, а репутацию жены Фальконари.
— Если бы твой дед был жив, он захотел бы, чтобы ты приняла мое предложение ради собственного блага и блага Оливера.
— Сколько еще ты будешь на меня морально давить? — выпалила Луиза.
— Столько, сколько потребуется, — ответил Чезаре с вызовом. — Есть два способа решить проблему, Луиза. Либо мы спокойно и по-деловому объединяемся в интересах Оливера, либо каждый из нас борется за его внимание и любовь, принося ему эмоциональные потрясения.
— Ты забыл о третьем варианте, — заметила она.
— Каком?
— Ты забываешь, что Оливер твой сын и отпускаешь его со мной в Лондон.
— Этого не будет! — отрезал Чезаре. — Я никогда не прощу себя за то, что спасовал перед Барадо. Он убедил меня в том, что мы с тобой пострадаем, если станет известно о ночи, проведенной вместе, — запальчиво произнес он. — Он видел, как ты выходила из замка Кастелло, и сказал…
— Ты не должен связываться с дешевкой, как он назвал меня, которая соблазняет парней из коммуны.
— Я поступил как слабак. Пренебрег своими обязанностями и позволил другим людям влиять на мои решения. Луиза, ты не можешь лишить
Конечно, Луиза не готова так рисковать. Ради сына она согласится даже на брак без любви.
Глубоко вздохнув, она встала и на несколько шагов отошла от Чезаре, оказавшись на залитом солнечным светом участке. Она хотела, чтобы он подался вперед и выскользнул из тени. Луизе нужно было видеть выражение его лица, когда она заговорит.
— Перед тем как я соглашусь выйти за тебя, мне хотелось бы получить определенные гарантии. Но прежде всего конечно же меня интересует благополучие Оливера. Он действительно сердится на меня за то, что я не хочу обсуждать с ним отца. Согласна, ему не хватает мужского влияния и он скучает по своему прадедушке. Однако уж лучше пусть ребенок растет без отца, чем с плохим отцом. Я не отрицаю — ты любишь сына, но совсем не знаешь его. И он не знает тебя. Ты не оправдаешь его идеалистических ожиданий. Олли должен узнать тебя лучше, прежде чем ты расскажешь ему правду.
Как Луиза и надеялась, Чезаре вышел из тени и приблизился к ней. И хотя она обрадовалась тому, что теперь сможет видеть выражение его лица, ей не понравилось, с какой суровостью он посмотрел на нее. Его глаза угрожающе сверкали. Он уставился на нее в упор и высокомерно произнес:
— Я не согласен. Оливер, несомненно, умный мальчик. Он очень похож на меня и быстро обо всем догадается. Чем дольше мы будем скрывать от него наши с тобой отношения, тем вероятнее он начнет думать, будто я не желаю быть его отцом.
Подумав о чувствах сына, Луиза неохотно кивнула:
— Понимаю. Но что мы скажем ему о нашем прошлом?
У Чезаре и на этот вопрос нашелся ответ. Казалось, он уже все продумал.
— Мы скажем ему, что расстались после ссоры. Ты не хотела, чтобы я тебя искал, и вернулась в Лондон, надеясь, что я никогда не узнаю о ребенке.
Луизе хотелось оспорить эту полуправду, но потом она признала, что для мальчика подобное объяснение будет наиболее приемлемым.
— Очень хорошо, — с неохотой согласилась она. — Но пусть он хотя бы сначала с тобой познакомится.
— Я его отец, — произнес Чезаре, — и он признает меня на генном уровне. Чем скорее мы покончим с этим, тем лучше.
— Неужели ты думаешь, что я возьму и вот так просто выложу правду?
— Почему нет? — спросил Чезаре и пренебрежительно пожал плечами. — Я видел, как мальчик на меня реагирует. Ему очень не хватает мужского общения. Ты можешь отбросить логику и поверить, что нас с ним инстинктивно тянет друг к другу?
— До чего ты самонадеян, — запротестовала Луиза. — Оливеру девять лет. Он совсем тебя не знает. Да, он хочет общаться с отцом, но ты должен понять — из-за определенных обстоятельств он создал себе идеальный образ.