Тайный дневник девушки по вызову. Часть 2. Любовь и профессия
Шрифт:
И Лондон вообще одинокое место. Порой человеческие контакты приятны сами по себе. Однажды, еще в первое полугодие своей жизни в Лондоне, я решила не разговаривать ни с кем в течение суток, чтобы посмотреть, насколько это возможно вообще. Оказалось – возможно. И к тому же удручающе просто.
Я скрипнула зубами. Этот Парень неуверенно улыбнулся мне через зал, я в ответ подняла брови – мол, все в порядке.
– И если мистер То Что Надо вдруг случайно войдет сегодня в эту дверь…
– Это совсем другое дело, – ответствовала она. – Ну, конечно, я не поведу его домой в первый же вечер…
Меня
Это и так ясно. Потому что ты скорее предпочтешь, чтобы любовь всей твоей жизни сочла тебя фригидной, чем сочтешь себя потаскухой. Потому что твой подход к сексуальным двойным стандартам определяет, что мужчины могут себе ни в чем не отказывать, и ты с этим миришься, но сама делаешь себя мученицей из-за каждого неудачника, достаточно привлекательного, чтобы промочить твои трусики.
Мы сами – наши злейшие враги.
Четверг, 28 июля
Отгадки к кроссвордам – это тайна того же порядка, что результаты футбольных матчей, списки одиноких сердец и прогноз погоды для мореплавателей: их либо понимаешь, либо нет. Я не понимаю, и это меня беспокоит.
Не потому, что я чувствую себя дурой из-за того, что не знаю, как их решать: будь я умнее, возможно, так и было бы, но невежество воистину блаженство. Но потому, что года не проходит, чтобы не появилось какое-нибудь новое научное исследование, доказывающее, как такие игры увеличивают шансы человека избежать в старости безумия. Поскольку в моей семье оно не редкость, естественно, меня это волнует.
И не появляется ни одного исследования, которое говорило бы, как постоянное чтение романов влияет с годами на серое вещество! Вероятно, изглаживает все нейроны, с моей-то удачей.
В любом случае, я с некоторым облегчением приняла судоку, потому что могу их решать – в надежде уменьшить шансы на то, что в грядущие десятилетия буду путать своих родных со связкой ключей. Я также попыталась познакомить с ними Этого Парня, опираясь на научно не доказанную, но внушающую надежду гипотезу, что увеличение нагрузки на его мозги в свободное от работы время может удержать его от того, чтобы легко увлекаться девицами, которые еще тупее, чем я сама.
К сожалению, он относится к тому типу, который моя мама назвала бы «топотун»: нервная энергия настолько хлещет через край, что если он сумеет сосредоточиться на нефизической активности более чем на три наносекунды, то, считай, тебе повезло. Положительная сторона этого в том, что мы можем прибегнуть к сексу вместо разговора, отрицательная сторона – в том же самом.
Мы лежали в тот день в ванне, читая журналы (я – старую воскресную газету, он – комикс), и мне пришло в голову, что это, возможно, самый продолжительный период времени за много недель, когда мы сидим на одном месте, если не считать постели (а честно говоря, в постели вообще редко сидишь). Я решила, что настал благоприятный момент, чтобы познакомить его с судоку.
– Смотри, это делается так. Числа от одного до девяти можно вписывать в одну строчку…
– Мгм-м, – промычал он, откладывая свое чтиво.
– А
– Да-а, – проговорил он, гладя меня с отсутствующим выражением лица. Я чувствовала, что он начинает возбуждаться.
– Не мог бы ты убрать руку из моей промежности?
– Ладно, – согласился он, перемещая ладонь на мою грудь.
Я отложила газету в сторону и забралась к нему на колени. Но могла бы с тем же успехом ее утопить.
К тому времени, как мы закончили, пол – и головоломка вместе с ним – был весь мокрый. Какое там судоку! Возможно, самое время кому-нибудь провести исследование свойств интенсивного петтинга по отношению к сохранению рассудка.
Пятница, 29 июля
Некоторые интимные действия для меня являются слишком интимными. Отправление туалетных надобностей, например.
У Этого Парня нет такого представления о дверях, как у нормальных людей. Он либо топает по дому, с грохотом хлопая ими (не потому, что злится, просто манера такая), либо оставляет их открытыми в самые неподходящие моменты. Например, пользуясь туалетом.
Этим утром я проснулась от звуков его ног, покинувших постель и бухнувших об пол (бум!), потом удалившихся в направлении туалета (бум, бум, бум, бум), затем послышался звук откидываемого сиденья – благодарение небесам за их маленькие милости! Он вспомнил! – (Бум!) – и, наконец, сладкое облегчение. Я не переношу этот звук и зарываюсь головой под подушку.
Наличие мужчины в доме означает, что о туалете приходится думать больше, чем мне кажется полезным для здоровья.
Например, во время уборки: вот как они исхитряются попасть мочой на нижнюю часть сиденья?! А когда в гости приходят друзья – боже правый, надеюсь, он не забудет закрыть дверь в туалете?!
Не то чтобы я так уж брезглива по отношению к отработанным продуктам. Люди писали на меня, я однажды опорожнила кишечник на клиента. Но в этом-то и смысл: это акты столь привилегированные, столь интимные и, если повезет, столь хорошо оплачиваемые, что тебе и в голову не придет заниматься ими на регулярной основе без постоянно действующего контракта с поставщиком промышленных очистителей. Если бы Этот Парень когда-нибудь захотел опорожниться на меня в акте любви, было бы прекрасно. А вот то, что мне приходится слышать это в другое время, по какой-то причине меня бесит.
Он, знаете ли, никогда не выражал интереса к «водному спорту». Для мужчины, который так явно гордится своими исходящими паром выделениями, это, по-моему, странно.
Он ковыляет обратно в постель.
– Тебе так обязательно это делать?! – шиплю я из-под одеяла. Он думает, что это смешно.
Спустя четыре года я едва выношу мысль о том, что он пользуется туалетом в моем присутствии. Если я – в душе. Если занавеска задернута. Если вода шумит так громко, что я ничего не слышу.
Но если мы собираемся жить вместе, то мне придется снабдить дверь пружинным доводчиком. Мужская моча, ударяющая в фарфор, – негодная альтернатива будильнику.