Тайный дневник врача Гитлера
Шрифт:
27 ноября 1944 года
12:30. Ходят слухи, что фюрер вчера хорошо поел. Но он проспал всего 2 часа из-за помех (хлопанье дверей, шум на кухне, воздушная тревога). С сегодняшнего дня в бункере должны быть часовые, чтобы обеспечить ему тишину и покой. Поскольку он так долго бодрствовал и работал, у него появилось некоторое покраснение глаз. Перед напряжённой работой фюрер хочет, чтобы ему сделали уколы. Он сказал, что у него нет ни малейших проблем. Его голос громкий и чистый, и его хорошо слышно.
29 ноября 1944 года
Этим утром он лёг спать около 06:00. Сегодня днём прогулялся три четверти часа. Аппетит в порядке. В 19:00 фон Эйкен пришел навестить его, промыл гайморовы пазухи, продул миндалины и прижёг нитратом серебра.
1 декабря 1944 года
Фюрер отпустил свой штаб сегодня
13:00. Я подошёл к фюреру, ввёл 20 мл раствора глюкозы внутривенно плюс витамультин форте и экстракт печени внутримышечно. Говорит, что хотел бы сделать укол гомосерана, так как от него у фюрера проходит дрожь. Я всегда делаю курс из пяти уколов (5 кубиков), разделённых интервалами.
Морелль знал, что в ближайшие недели напряжение у шефа достигнет пика. Смерть Гитлера от сердечного приступа в разгар предстоящего отчаянного контрнаступления в Арденнах может иметь решающее значение для окончательного поражения и победы.
2 декабря 1944 года Морелль составил обеспокоенное письмо кардиологу профессору Веберу и отправил его с курьером в Бад-Наухайм. “Я уже несколько раз представлял вам электрокардиограммы господина из министерства иностранных дел, – писал он, намекая на тайное обозначение, которым он называл своего пациента Адольфа Гитлера, – и спрашивал вашего мнения. Вы поставили диагноз "коронарный склероз". К сожалению, пациент так и не смог отложить свою работу ввиду постоянных дел, особенно в последнее время, и серьёзных расстройств и раздражения. В последние годы он никогда не ложился спать раньше 04:00 или 05:00, поскольку совещания и дела никогда не заканчивались раньше этого времени. Ему стала чужда идея прогулок, поскольку он привык месяцами подряд выходить на свежий воздух всего на 15 минут в день, проводя остальное время без естественного освещения в бункерах!” Морелль перечисляет свои методы лечения пациента и приходит к выводу:
“До сих пор жалоб на стенокардию не было. Я был бы очень благодарен вам за любое мнение и предложения по дальнейшему лечению, если вы считаете, что необходимо что-то изменить. Я рекомендовал массаж, но пациент отказался”.
5 декабря 1944 года
Сегодня утром он работал до 07:00. В 11:00 прозвучал сигнал воздушной тревоги. В 13:00 я подошёл, сделал укол гомосерана внутримышечно. Курьер привёз заключение профессора Вебера из Бад-Наухайма об электрокардиограммах и его рекомендации.
Вебер незамедлительно отправил Мореллю ответ: “Отвечаю на ваше вежливое письмо из подвала, – написал кардиолог, – а над головой грохочут орды вражеских бомбардировщиков”. Он повторил свой предыдущий диагноз: “Имеется медленно прогрессирующий симптом левой коронарной недостаточности, – сообщил он, – и, вероятно, также задержка развития левой коронарной системы”. Были повторены предыдущие рекомендации: пациент должен стараться брать выходные и придерживаться диеты с низким содержанием соли. Прежде всего, если он придерживался вегетарианского питания, он должен избегать любого дефицита белка. Вебер пришел к выводу, что не существует лекарства, которое могло бы компенсировать “вред, наносимый нездоровым образом жизни”, но признал, что во время войны этого не избежать.
8 декабря 1944 года
Арндт вызвал меня в 06.15.
Он сказал, что вчера на обед фюрер ел зелёный салат без каких-либо проблем. Это было в полдень. На ужин у него был ещё один зеленый салат. Он сразу сказал, что он ему не нравится. Три часа спустя у него начались боли в том же месте, что и раньше (в правой верхней части живота), а ещё через три часа они стали настолько сильными, что (06:00) он послал за мной.
Вчера днём у него был крупный скандал (вызванный ситуацией в воздушной войне и на земле – какой-то генерал-полковник не подчинился приказу).
Прямо сейчас он утверждает, что взваливает на свои плечи самое тяжёлое бремя за всю свою жизнь. Его нервы на пределе в связи с предстоящими событиями [контрнаступление в Арденнах] и постоянными воздушными налётами страха на немецкие города. В результате требуется совсем немного, чтобы вызвать эти спазмы. Он говорит, что по его собственному мнению, объективно с его желудочно-кишечным трактом всё в порядке, потому что у него никогда не было крови в стуле или рвоте. Испражнения раз в день, но они нормального цвета, не слабые и не очень сильные.
Я ушёл в 07:15 утра, убедившись, что уколы действуют. Фюрер сказал, что я должен подниматься наверх очень медленно, чтобы у меня не было никаких проблем с сердцем.
Когда я спросил фюрера, какие лекарства он принимает сейчас, чтобы я мог вводить их в рацион, он перечислил: по 1 столовой ложке галлестола 2 или 3 раза в день (сегодня он принимал только 2), немного киннейрина пару дней назад, когда он боялся простудиться, и вчера по 10 капель раствора кардиазола 2 раза подряд. Что касается питания, он ест овсяную кашу (я добавил, что он может есть
Я спросил, могу ли зайти ещё раз сегодня вечером, чтобы осмотреть его.
– Пошлю за вами, если буду плохо себя чувствовать, – заявил фюрер. – Но в остальном нет необходимости.
Затем я попрощался. Мог бы отметить, что в ночь с 7 на 8 декабря произошло внезапное падение давление, и в результате в течение полутора часов у меня были такие боли в сердце, что приходилось час за часом расхаживать по комнате. Эти атмосферные условия, должно быть, повлияли и на фюрера.
10 декабря 1944 года
Сегодня в 04:30 утра меня вызвал Арндт и сказал, что у фюрера снова начались судороги. Он говорит, что это самые драматичные дни за всю его жизнь: “Мы должны одержать великую победу”.
В 11:30 утра у фюрера по-прежнему спазмы, и он не сомкнул глаз, вдобавок ко всему он постоянно на совещаниях, которых не может избежать.
Наш отъезд [на Запад] зависит от нескольких важных сведений, которые мы ожидаем – он может перенестись на завтра. Невозможно сделать серьёзные уколы в поезде, так как фюрер должен быть в полном сознании, когда сойдёт с поезда, но, по его мнению, жизненно важно, чтобы я сделал ещё один внутривенный укол. Ввёл ему внутримышечно эупаверин.
17:00. Наш поезд отошел от берлинского железнодорожного вокзала Зонненвальд.
11 декабря 1944 года
Сегодня в 02.42 утра мы прибыли на железнодорожную станцию на Верре и пересели в автомобили для дальнейшей поездки в "Орлиное гнездо".
Этот штаб, расположенный недалеко от Франкфурта, был создан специально для контрнаступления в Арденнах.
Наступление в Арденнах
Ежечасные записи показывают, что в последние месяцы карьеры Гитлера врачи были частыми его посетителями. Морелль, конечно, посещал его почти каждый день. Часто приходили Штумпфеггер, профессор фон Эйкен и личный заместитель Морелля Рихард Вебер. За Мореллем всё чаще посылали около 06:00, что свидетельствовало о растущей бессоннице Гитлера.
Автоколонна фюрера прибыла в "Орлиное гнездо" в 06:30 утра 11 декабря 1944 года. Гитлер не преувеличил, назвав эти дни самыми драматичными в своей жизни: это был его последний шанс на победу. В 5.35 утра 16 декабря его тщательно сберегаемые резервы сорвали маскировку и обрушились на ничего не подозревающие американские позиции.
Целью Гитлера было прорвать фронт противника и выйти к Антверпену: он бы устроил британцам второй Дюнкерке, и вина легла бы на американцев.
В дневнике за тот день стенограф Тет описывает эйфорию в “Орлином гнезде": "Когда в 15:00 мы с Рейницем отправились на военную конференцию, над головой пролетело внушительное количество немецких истребителей, и майор Бюхс, [22] очевидно, в этот момент оправившийся от постоянных проблем в наших военно-воздушных силах, повернулся ко всем присутствующим и воскликнул, устремив взгляд в небо:
22
Герберт Бюхс, родившийся 20 ноября 1913 года, был командующим ВВС генерала Йодля с 1 ноября 1943 года и до конца.
– Теперь пусть хоть кто-нибудь из вас скажет что-нибудь против немецких военно-воздушных сил!
Когда мы подошли к конференц-залу, фюрер, вопреки своему обыкновению, уже присутствовал. По выражению его лица мы слишком ясно могли прочесть, насколько он ждал первых благоприятных новостей о нашем наступлении”.
Представляется знаменательным, что, как только наступление началось и шло успешно, Гитлер едва посылал за своим врачом Мореллем.
11 декабря 1944 года
11:30. Фюрер не жалуется, но говорит, что вчера и сегодня его моча была коричневой, как пиво. Белки его глаз неубедительны, но кожа лица имеет едва заметный желтоватый оттенок.
Меня пригласили на вечерний чай с 20:00 до 23:00, перед этим у фюрера было многочасовое совещание примерно с 40 или 50 генералами. Говорят, что он был очень внимательным и живым – вдохновляющим и неотразимым. [23]
После трёхчасового совещания он, по словам Фегеляйна, довольно устал. Однако, когда в 20:00 началось чаепитие, он был превосходным собеседником до конца вечера, бодрым и в особенно хорошем настроении. Уходя от него, я ещё раз поинтересовался, как он себя чувствует.
– Вообще никаких жалоб.
23
Сокращенный текст знаменитой речи Гитлера своим командующим генералам на Западном фронте, вдохновляющей их на последнее тотальное усилие, был опубликован Хельмутом Хайбером в книге "Hitlers Lagebesprechungen" (страница 713). Речь началась в 17.40.