Тайный друг
Шрифт:
Глава 30
Соседняя комната размерами не уступала футбольному полю, со сводчатым потолком и стенами, оклеенными грязными обоями с красными и белыми крошечными розами, перечеркнутыми потеками воды. В дальней стене были прорезаны венецианские окна, стекла в которых были разбиты или вообще отсутствовали. На покрытом рваным линолеумом полу виднелись кучи снега и осколки тающего льда.
— Когда-то тут находилась главная столовая, — сказал Рид. — В сороковых годах здесь работали модные повара, готовившие изысканные блюда. Летом сюда привозили лобстеров, а на лужайках перед зданием разворачивали здоровенные жаровни — верите или нет, но здесь
— Совсем немного, откровенно говоря, — ответила Дарби.
— Если хотите, могу рассказать вам эту историю. Поможет убить время, по крайней мере. Идти нам еще долго.
— Звучит заманчиво.
Рид прошел через столовую, под ногами у него скрипел снег и лед.
— Когда в конце девятнадцатого века эту больницу только построили, ее назвали Государственной лечебницей для душевнобольных. Сумасшедший дом, проще говоря, — начал он свой рассказ. — Это место славилось своим гуманным отношением к пациентам. Доктор Дейл Линус — первый директор клиники — верил в гуманистический подход к лечению умственных и душевных расстройств: свежий воздух, здоровая пища и физические упражнения. В то время его идеи многим казались радикальными. Линус ограничил количество своих пациентов пятью сотнями, обращая особое внимание на то, чтобы каждый больной получал ту помощь и лечение, которые требовались. Поначалу здесь лечили всех подряд, а не только преступников. Сюда приезжали пациенты со всего мира, их влекли прогрессивные методы терапии, изобретенные Линусом.
— В чем именно заключались эти прогрессивные методы?
— Дайте подумать… Ну, скажем, здесь существовало водолечение, когда пациентов окунали в ледяную воду для лечения шизофрении. Затем доктора опробовали какой-то фокус под названием «инсулиновая кома». Предполагалось, что такое лечение должно успокаивать пациентов. «Синклер» стал первой клиникой в стране, где выполнили лоботомию.
— Не уверена, что эту операцию можно считать прогрессивной.
— В те времена она действительно была таковой. Сейчас это представляется нам варварством, учитывая, что можно проглотить таблетку, дабы избавиться от почти любой душевной хвори. «Синклер» в те годы добился таких впечатляющих успехов, а применяемые в нем методы лечения были столь революционными, что администрация выделила целых два корпуса исключительно для подготовки и обучения врачей, приезжавших сюда на стажировку со всех концов мира, — специально для них даже пришлось построить отдельное общежитие.
Дарби последовала за Ридом в холодный коридор — все тот же бетон, та же облупившаяся краска. Многие стены покрывала граффити. Один проход чуть ли не до потолка был завален мусором.
— Доктор Финнеус Синклер стал директором клиники году в шестьдесят втором, если не ошибаюсь. Примерно в это же время сюда на лечение стали направлять только преступников. Обычным же пациентам, ввиду отсутствия выбора и лучших условий содержания, пришлось перебраться в клинику МакЛина, которая стала популярна тем, что в ней лечили богачей, рок-звезд, экстравагантных поэтов и писателей, словом, подобную публику. Если у вас были деньги, то клиника МакЛина готова была распахнуть перед вами свои двери. А к Синклеру приезжали те, кто намеревался посвятить себя изучению преступных намерений и умыслов, равно как и мозгов, в которых они зарождались. Синклер старался понять и установить причины зарождения агрессивного поведения. Он много работал с трудными подростками из неполноценных, распавшихся семей.
Во время работы над докторской диссертацией
Рид поднырнул под нависающей балкой и повел их по длинному коридору, который выходил в большой, прямоугольный вестибюль с дверями по обеим сторонам. Дарби провела лучом фонаря по комнатам с разбитыми окнами. Они были всевозможных форм и размеров. И все до единой пусты.
— Это бывшие кабинеты врачей, — пояснил Рид. — Вы бы только видели, какая здесь стояла мебель! Сплошь антиквариат. Какой-то пройдоха оптом скупил ее, вывез, продал и составил себе приличное состояние.
Он остановился перед большой комнатой с широким витражным окном.
— А здесь находился кабинет директора клиники. Ваш приятель-полицейский задержался здесь ненадолго, просто стоял на пороге и смотрел, будто вспоминал что-то. Он ничего не сказал, просто…
— Что? — поторопила его Дарби.
— Это не имеет никакого значения, правда. Странно, но не более того. Я вдруг вспомнил, что он так и не снял свои очки. Я предложил ему сделать это в свете того, куда мы направлялись, но он не обратил на мои слова внимания и шел с таким видом, словно знал здесь каждый уголок.
Дарби спустилась вслед за Ридом на три пролета по пыльной лестнице, а вокруг нее стонало и поскрипывало древнее здание. Через десять минут Рид остановился перед старой стальной дверью и лучом фонаря высветил едва различимую надпись: «Палата С».
— Здесь пациентам делали префронтальную лоботомию, — сказал он, открывая дверь. — Смотрите под ноги. Даже зимой на плитках скапливается влага. Мы заблокировали эту часть здания, так что попасть сюда не легче, чем влезть блохе в задницу. Пол чертовски скользкий.
Окон в помещении не было, и здесь царила угольно-черная темнота. В воздухе ощущался явственный запах плесени и сырости. На стене висели проржавевшие часы «Дженерал электрик». Дарби заметила несколько кранов. Наверное, на них надевали шланги, чтобы смыть кровь. Она мельком подумала о том, скольким же пациентам пришлось перенести то, что некогда считалось прогрессивным медицинским способом излечения умственных расстройств.
Под тяжелыми шагами Рида жалобно поскрипывала отсыревшая плитка пола.
— Когда я начинал работать здесь, в этой комнате еще стояли стальные столы с кожаными ремнями. Врачи проводили здесь и лечение электрошоком.
Дверь в дальнем конце пронзительно заскрипела, когда он распахнул ее. Коридор за ней пребывал в полуразрушенном состоянии. Дарби проследовала за Ридом через очередной холл и очутилась в просторном двухэтажном помещении, которое живо напомнило ей тюрьму. По обеим сторонам тянулись камеры, каждая стальная дверь была снабжена засовами и глазком, чтобы врачи могли присматривать за пациентами. Двери покрывала ржавчина, комнаты выглядели пустыми и голыми.
— Это и есть крыло «С», — сказал Рид. — Ваш коп подходил вот к этой комнате.
Он направил внутрь луч фонаря и внезапно отшатнулся от двери. Дарби отодвинула его в сторону и заглянула в камеру.
К стене под подоконником кнопками была прикреплена фотография, моментальный снимок женщины с длинными светлыми волосами, разделенными посередине на пробор. У нее были проницательные голубые глаза, выделявшиеся на загорелом лице. Она была одета в блузку с белым воротником.
— Сегодня днем ее здесь не было, — заявил Рид. — Готов поклясться в этом на стопке Библий.