Тайный фронт (сборник)
Шрифт:
Это, как он знал, было делом нелегким. Сразу же после вторжения в свободную зону немцы установили вокруг Тулона кордон, и все въезжавшие в город и выезжавшие из него машины подвергались строгой проверке. После затопления флота контроль стал еще строже. Раздраженные потерей столь ценной добычи, немцы мстили тулонцам.
Когда 28 ноября Мишель прибыл в город, обстановка там была крайне напряженной. Немцы встречались на каждом шагу, а у французов был такой вид, словно они пережили катастрофу. Тулон был базой военно-морского флота, и потопление кораблей явилось трагедией, затронувшей
Выйдя на набережную, Мишель увидел в порту верхушки мачт и дымовых труб, отмечавших места гибели кораблей. Из частично затопленного на мелком месте линейного крейсера все еще валили густые клубы дыма. Пленка нефти и масла покрывала воду порта, отражавшую краски угасающего дня.
Было уже слишком темно, чтобы вести дальнейшее наблюдение, и Мишель начал искать ночлег. Вскоре он установил, что все гостиницы реквизированы немецкой армией или флотом. После ряда безуспешных попыток он решил действовать смелее. Не обращая внимания на большой флаг со свастикой, висевший снаружи, он вошел в «Терминус» — большую гостиницу около железнодорожного вокзала, прошел к столу портье и попросил комнату.
Прежде чем портье смог ответить, немецкий унтер-офицер, услышавший его просьбу, резко спросил его, что он здесь делает.
— Я механик, — ответил Мишель. — Приехал в Тулон ремонтировать машины.
Немец сразу переменил тон.
— А ты можешь отремонтировать радиоприемник?
— Конечно.
— Тогда иди за мной!
Немец провел его в холл, в углу которого стоял неисправный приемник. Мишель быстро осмотрел его, выяснил, в чем заключается неисправность, и повернулся к немцу:
— Что я получу, если отремонтирую его?
— Я тебе хорошо заплачу.
— Мне это не нужно.
— А что же ты хочешь?
— Комнату на ночь.
— Хорошо, ты ее получишь.
— Какую именно?
— Сейчас покажу.
Немец позвал администратора и потребовал для Мишеля лучшую из свободных комнат. Через час Мишель отремонтировал приемник и, чтобы проверить его, настроил на Лондон. Только что кончили передавать последние известия на французском языке, и сейчас невинно звучали послания, которые в действительности были кодированными сообщениями.
Немецкий унтер-офицер стоял рядом, и Мишель слушал радио без особого интереса, но неожиданно его внимание привлекла фраза, показавшаяся ему знакомой: «Пиво хорошее». Диктор повторил эти слова дважды.
Теперь уже не было никакого сомнения. По невероятному стечению обстоятельств Мишель слушал кодированное сообщение, передаваемое по его же просьбе и предупреждавшее о предстоящей бомбардировке аэродрома в Абвиле.
Мишель выключил приемник.
— Это был Лондон, — сказал он немцу. — И то, что мы слышали его так хорошо, несмотря на ваши помехи, само по себе говорит о качестве моей работы.
Немец забрал приемник и ушел, пожелав Мишелю спокойной ночи.
Номер был роскошный. Ванная. Превосходная кровать. Здесь были даже полотенца, которые исчезли из французских гостиниц с началом войны. Однако особое удовлетворение Мишель получил от сознания того, что весь этот
Когда на следующее утро Мишель уходил из гостиницы, даже не заполнив обычных анкет, прислуга кланялась ему, а он повторял про себя один из своих любимых девизов: «Смелость! Еще раз смелость! Всегда смелость!» На этот раз смелость, конечно, помогла.
Подходя к военно-морским верфям, Мишель заметил, что вход охраняется часовым. Он не ожидал этого и стал уже придумывать благовидный предлог, но в этот момент немец вытянулся и отдал ему честь. Пораженный, Мишель только слабо улыбнулся и прошел в ворота.
Днем вид потопленных кораблей был особенно удручающим. Среди них оказались линейный корабль, два линейных крейсера, семь крейсеров, двадцать девять эсминцев и шестнадцать подводных лодок, не считая множества мелких кораблей. Так как из воды торчали только верхушки мачт и труб, трудно было установить, где затоплен тот или иной корабль.
Повсюду царило запустение. Верфи, обычно шумные, теперь безмолвствовали; никого не было на пароме и лоцманских катерах; стояли без движения краны, и даже электростанция не работала.
Неподалеку от памятника «Гению мореплавания» стояли два незнакомца. Один из них был пожилой, другой — молодой человек. Мишель подошел к ним и спросил молодого человека, не знает ли он названий затопленных кораблей. Тот с готовностью все объяснил Мишелю и добавил, что частично затопленный и все еще горевший корабль, находившийся прямо перед ними, вел огонь по немцам, чтобы не подпустить их к порту до затопления флота.
Во время их разговора пожилой мужчина молчал и только изредка кивал головой, подтверждая правильность слов своего спутника. Трудно объяснить почему, но этот человек понравился Мишелю. Высокий, худощавый, с поседевшими висками, одетый как рабочий, он держался с достоинством и внушал уважение.
Мишель пригласил новых знакомых в кафе, затем попросил пожилого человека, работавшего на верфи старшим механиком, о небольшой услуге. Он сказал, что время от времени у него бывают дела в Тулоне, но достать разрешение на проезд трудно. Межзональная почтовая открытка с просьбой приехать для ремонта газогенераторного двигателя, опущенная в Тулоне, помогла бы ему получить такое разрешение. Мишель попросил послать ему такую открытку ровно через две недели и достал из кармана открытку с заранее написанным текстом и адресом.
Получив согласие, Мишель попрощался и ушел. Он был доволен работой, проделанной утром. Нужная информация была получена. Кроме того, он познакомился с человеком, который мог стать для него ценным агентом в Тулоне.
Обратно Мишель пошел тем же путем. Незаметно выскользнув за городскую черту, он через час уже ехал в поезде.
Открытка пришла в Париж точно в назначенный день. С ее помощью Мишель получил разрешение на выезд в южные районы Франции и на следующий день вновь оказался в Тулоне. Он пошел прямо к знакомому старшему механику (его звали Александр Роман) и, к счастью, застал его дома одного. После короткой беседы Мишель предложил механику стать постоянным членом организации «Действие». Тот согласился.