Тайный ход, Рубинштейн Лев Владимирович

Тайный ход

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

От составителя

В настоящую книгу вошли немногочисленные стихотворения «в столбик», которые Лев Рубинштейн писал начиная с середины 2010-х годов (стихотворение «Зимние каникулы» также существует в «карточной» версии, с пронумерованными строками), и его неоконченная фрагментарная проза о детстве, за работу над которой он взялся осенью 2023 года. Тексты печатаются по материалам личного архива Л.Р., в некоторых случаях уточненным и дополненным благодаря авторским публикациям в социальных сетях и стихотворной подборке «Голубиная почта» на сайте проекта «Культурная инициатива» (2017). Порядок поэтических текстов и прозаических фрагментов произвольно определен составителем книги.

Сердечная благодарность Ирине Головинской и Марии Рубинштейн, без доброй воли и помощи которых это издание не было бы возможно.

Стихи

«Друг мой, друг мой, вот приснятся, допустим, под утро семь или даже девять рыбьих почему-то хвостов…»

Друг мой, друг мой, вот приснятся, допустим, под утро семь или даже девять рыбьих почему-то хвостов.И пол под ногами вдруг некстати возьмет да и покачнется.Или,

например, стыдливо зардеется – опять же под утро – все тот же самый восток.Ну и начнется, конечно же, новый день, новый день начнется.Ну и что, ну и что, ну и не так уже и страшно наедине, как говорится, с собойСидеть в ожидании новых чум или семилетних – в лучшем случае – боен.И я сам не знаю, куда подевалась вдруг эта самая, эта самая боль.Так что, друг мой, друг мой, не верь мне, если я зачем-то скажу тебе, что я очень и очень болен.

«Голубиная почта? Это что это? Это вообще-то про что…»

Голубиная почта? Это что это? Это вообще-то про что?Уж не про то ли, как голубь однажды нагадил на маминого пальто левый рукав?Не про то ли, что я навсегда запомнил каждую пуговку и каждую ворсинку на этом терракотового цвета пальто?И не про то ли, что и после всего я пальто это буду помнить, смертию смерть поправ?Что ж за такое послание этот поганый голубь по своей по голубиной почте хотел ей, маме, послать?Про какую такую думал он сообщить ей радость или лиху беду?Не про ту ли беду неминучую горькую, которой так опасалась мать,Что у за гаражом курящего Сашки Целикова пойду я на поводу?Да, мама, да, я и правда пойду на поводу – не стану скрывать —У тех, кто за гаражом, и за сараем, и за тридевять земель, и не расти трава.Чтобы от непонятной этой жизни время от времени получатьПо голубиной почте приветы, падающие на рукава.

«Попробуем хотя бы последовать однажды правилам непонятно какой игры…»

Попробуем хотя бы последовать однажды правилам непонятно какой игры,Игры, сыграть в которую решится не много кто.Но «молчи, – говорят нам, – скрывайся и таи, – говорят нам, – до той самой поры,Покуда не настигнет нас однажды то самое, то есть это самое то».Попробуем хотя бы погреться однажды в очень редких теплых лучах. И, была не была,Попробуем взять от всего понемногу и перемешать в котле,И нарочито неуклюжее письмо это положить во главу угла,Чтобы – вдруг и получится – заглушить наконец-то дух пленительный маминых безвозвратных котлет.Ну и попробуем хотя бы проследить однажды за течением совсем еще юной рекиТуда, в ту сторону, где молча умирают и светлая влага, и темная грязь.Или попробуем хотя бы сочинить однажды мнемонические восемь строчек про правило, допустим, правой руки.И жизнь, можно будет сказать тогда, совсем, ну просто совсем удалась.

«Пришел, ушел, и будто бы не он…»

Пришел, ушел, и будто бы не онПускал по ветру легкие колечки.Кто он? Шпион? Трехкратный чемпион?Или седой из детства почтальон?Не Печкин, нет, какой там еще Печкин!А ты гори, заветная звезда.Лишь ты одна не сука, не училка,Не белка на заборе, не бутылка,Не в поросячьем облике копилка.Ты лишь одна как будто б навсегда.Я это так, не принимай всерьез.Сердечные забудутся уколы,А воз все там же. Помнишь этот воз?Он все скрипел, но никуда не вез.Не помнишь, нет? Ну как же, возле школы!Там еще были липы, был там снег,Еще чего-то было там такое.Вот, вспомнил! Шел навстречу человек,Мне не знакомый. Он достал «Казбек»И прикурил единственной рукою.А ты гори, заветная звезда.Тебя я вижу, а меня ты видишь?Ты слышишь, как разнылись поезда,Как на клеенку пролилась вода,Как переходит бабушка на идиш?

Песенка (Куплеты под занавес)

Безветренно в могиле,Не солнечно в гробу.Ты спросишь: «А что мы забылиНа этом берегу?»Придется за семь верст скакать,Чтоб киселя хлебнуть.Это ничего, что нечего сказать, —Все же скажи хоть что-нибудь.

Последний час назначенНа некоторую ночь.Ты спросишь: «Нельзя ли как-нибудь иначе?»Ну а я-то чем могу помочь?Придется взяться за уздцы,Покуда свет не погас.И пусть летят во все концыОбрывки значительных фраз.

Одни лишь картины детстваСогреют

нас и спасутОт горького сиротства,Переполняющего сосуд.Придется многое забытьИ заново начать,Чтоб быть всегда, всегда чтобы бытьИ за все чтобы отвечать.

Нет истинности текста,Есть истинность пути.Лишь в зависимости от того или иного контекстаМы знаем, куда нам идти.Придется так на свете жить,Как ты и раньше жил.А если голову сложить,То так, как заслужил.

«Есть время никого не трогать…»

Есть время никого не трогатьС пяти примерно до шести,Когда какой-то как бы коготьНеспешно роется в шерсти.Есть время ничего не тратитьОт вечера до четверга,Как станет щели конопатитьВечно гонимая пурга.Как станут временные силыТо уходить, то приходить.И станут отчие могилыНас торопиться торопить.И нынче в самый раз отчалитьВ китайском папином плаще.Есть время никого не жалитьИ не жалеть. И вообще.

Зимние каникулы

Во дворе гуляли вместеА на следующий день Степанов ЮраВ школу не пришелЧто такое почему такПо дороге домойВстретил Нину НиколавнуС сумкой Юрину матьГоворит заболел тридцать девятьНа следующий деньУроков почти не былоТо есть было всего дваЗавтра ж каникулыПервый урок читали книжку про ЛенюГоликова второй урок раздавалиТабели с оценкамиНу и всё и по домамРешили проведать больногоТоварища пошли втроемЯ Смирнов и зачем-тоТаня Чвилева отличницаПо дороге купили в аптекеПачку гематогена гостинецБольному по кусочку всё жеСъели остальное емуПришли вытерли ноги сняли галошиЮра в кровати румяный веселыйНу ясно температураОтдали ему его табель сплошные тройкиНина Николавна весело так говорилаГоворила же ему одень кальсоныА он не слушает бегает без кальсонИ вот пожалуйста заболелМы со Смирновым переглянулисьОтличница Чвилева зарделасьЮра Степанов укоризненно глянул на матьВ смысле что мама нельзя же такНельзя же при девочкахПро кальсоны нельзя жеНельзя же такНельзя так мама нельзя ты чтоПотом мы ушли и спохватилисьЧто гостинец для больного так и осталсяУ нас мы его честно разделилиИ съели и начались каникулы

«Всё напрасно…»

Всё напрасноНапрасно всёНапрасно всё всё напрасно.Напрасно всё и всё напрасно всё напрасно и напрасно всёИ всё напрасно и напрасно всё и напрасно всё и всё напрасноВсё говорят напрасно напрасно говорят все говорят что всё напрасно что всё напрасно говорят всеНе правда ли всё напрасно всё напрасно не правда ли всё не правда ли напрасно напрасно не правда ли всёВообще-то всё напрасно всё напрасно вообще-то напрасно вообще-то всё всё вообще-то напрасноИ напрасно напрасно напрасно а что мы не знаем пока но ведь точно напрасно ведь точноВсё конечно напрасно напрасно совсем но и это конечно напрасноВсё напрасно и здесь и тогда и потом но и тут но и там всё напрасноВсё напрасно пампамВсё напрасно пампамВсё пампам и пампам и пампамВсё – пампамИ напрасно рыдать-голоситьПо всем тем кто был найден однажды с утра в понедельник в капустеИ напрасно просить: «Мне только спросить»Все равно никто не пропуститИ напрасно старушка ты ждешь меня я еще чуть полежу посижу похожу вот по этим по самым по тем полумертвым ступенькам по шатким по скользким по мерзлым по тем чуть живым неживым а и вдруг да получится как-то хоть как-то понять напоследок всё то что давно уж понятно не только любому ежу и чижу и стрижу но и всем остальным остальным остальным остальным остальным остальным остальнымОстальным

1 2 3 4