Тайный код китайского кунфу
Шрифт:
Чэню предоставляется прекрасная возможность повторить деяния Ци Цзигуана. Прежде всего он пишет несколько простых, но эффективных пособий по искусству боя — «Избранные методики боя с длинным копьем», «Избранные методики боя с одиночным мечом», сюда же присовокупляет свой переработанный труд по владению «Шаолиньской палкой».
У Шу: воин, ученый, поэт
Как видим, среди представителей «большой культуры» долгое время больше ценился, как и в древности, не кулачный бой, а искусство обращения с оружием. К концу правления Минской династии приемы боя с копьем, мечами, палкой стали столь многочисленными, что даже раздавались сетования на то, что вряд ли найдется человек, «новый Ци Цзигуан», который умел бы в равной степени обращаться с несколькими видами оружия, да к тому же составить их полное описание. То в одном, то в другом месте Поднебесной возникали новые школы
Придерживаясь традиции ушу, народные мастера передавали тайны школы лишь по семейной линии. Такие направления даже не имели названия, именовали их по клановой фамилии: школа Чэнь, школа Ян, школа Ма. Наметился явный разрыв между искусством народных мастеров и техникой «официальных» воинов, которые постепенно стали сдавать позиции первенства в мастерстве. Династийные истории по-прежнему описывали инструкторов из воинской элиты как настоящих, «доподлинных» носителей ушу, но ниточка «истинной традиции» уже ускользнула от них. Существовал и другой момент надлома: известные военачальники были достаточно умны, чтобы понять, что полнота духовной традиции ушу уже недоступна им и сверхсовершенство технических навыков не меняет положения.
К сожалению, народные мастера были в основном безграмотны и не способны оставить после себя какие-либо записи. А для элиты по-прежнему «воинской библией» оставался трактат Ци Цзигуана «Новая книга записок о достижениях [в воинском деле]», а также в то время уже редкие трактаты Чэнь Чундоу и «Энциклопедия боевой подготовки».
Школа боя с копьем клана Ян (Из «Энциклопедии боевой подготовки», XVII век)
Казалось, близилось время кризиса, хотя внешне все обстояло вполне благополучно. Но вот по Китаю стали ходить слухи, что родился новый Ци Цзигуан…
Начало жизни этого человека было вполне прозаичное, в духе традиционных историй о старательных молодых людях, желавших стать «преданными чиновниками». У Шу (1611–1695) по прозвищу Цаньсяо (Голубое Острие), второе имя которого было У Цяо, родился в зажиточной деревенской семье в провинции Цзянсу недалеко от Шанхая в местности Сянкуншань. В возрасте 27 лет, т. е. достаточно поздно, он становится студентом. Его учителя обращали на него не много внимания — казалось, если человек не проявил стремления к знаниям до этого времени, то можно ли ожидать от него чего-то необычного в таком возрасте? У Шу — невысокого роста, крепко сложенный, со стремительными движениями, умным, пронзительным взглядом — счел конфуцианское обучение чересчур скучным и не способным раскрыть творческие силы человека. Он увлекается буддизмом, а затем стремится постичь науку даосских бессмертных. Познания У Шу были столь обширны, что он одинаково блестяще комментировал древние каноны, сам писал стихи, составлял труды по стихосложению, астрономии, медицине, географии, магии, геомантике и многому другому. Напомним, что он не был аристократом, но лишь «просвещенным простолюдином», чьи способности позволили ему выдвинуться в плеяду самых известных людей эпохи. Его с радостью принимали в домах известных поэтов, каллиграфов и философов.
Истинное гунфу проявляется в каждой сфере деятельности человека, звучит в каждом его поступке, нельзя быть мудрецом в одном и глупцом в другом. У Шу — наглядный тому пример. Если бы он не прославился как мастер ушу, то вошел бы в историю как энциклопедически образованный человек, поэт и ученый. Но именно боевые искусства позволили ему реализоваться как «человеку целостных свойств». Еще с раннего детства он начал учиться стрельбе из лука и перечитал практически все пособия по воинской практике, которые только сумел достать. Его настольной книгой и спутником на всю жизнь стал канон Ци Цзигуана, перед личностью которого он преклонялся. Но эти книжные знания показались ему недостаточными, и тогда он отправился в свое первое путешествие по Китаю в поисках мастеров «истинной передачи». В своей жизни У Шу суждено было прошагать сотни километров в странствиях к своим учителям, но именно первое путешествие стало наиболее плодотворным.
В 1633 году судьба сводит его с мастером
Удивительно, но У Шу, благодаря своим врожденным способностям и правильному настрою, воспринял школу всего за два года. Даже по тем временам это был довольно короткий срок. Но юноша не успокаивается на этом. Вероятно, он чувствует, что своей жизнью выполняет особую миссию в развитии китайских боевых искусств. Тогда У Шу предпринимает то, что до него не удавалось никому. Он по очереди обучается в двух из трех крупнейших школ боя с копьем — кланов Ша и Ян. Оставалась еще школа клана Ма, но У Шу вынужден был вернуться в родные места, чтобы продолжить учебу. И все же мысль об обучении в клане Ма не покидала его. Ходили еще и разговоры про удивительное искусство «Эмэйского копья» (эмэй цяо) мастера Чэнь Чжэньжу, которое, как свидетельствовали очевидцы, оставило далеко позади даже искусство непревзойденного Чэнь Чундоу, долгое время считавшегося «законодателем моды» во владении длинным копьем. У Шу не очень верил этим слухам, хотя не раз хотелось ему отыскать загадочного мастера «Эмэйского копья». Но как сделать это, он пока не знал.
Между тем слава самого У Шу облетела уже все окрестные уезды. Его прозвали Чудесным Копьем, а некоторые даже поговаривали, зная о его увлечении даосизмом, что он получал наставления от даосских бессмертных.
Как ни силен был молодой У Шу во владении копьем, он прекрасно понимал, что этого еще недостаточно, чтобы считаться не то чтобы мастером, но хотя бы человеком «высокого боевого мастерства». По канонам того времени такой боец должен был владеть по крайней мере тремя-четырьмя видами оружия, причем обучение его проходило непременно под руководством носителей истинной традиции. Имена таких людей юноше были безусловно знакомы, они произносились среди поклонников ушу с трепетом и уважением, иногда — полушепотом, дабы великий мастер не подумал, что кто-то осмеливается невежливо считать его своим другом. Пока мастер сам не назовет ученика своим другом или братом, такое фамильярное отношение могло дорого обойтись невеже. В лучшем случае с ним вообще переставало общаться большинство последователей ушу.
Носители «истинной традиции» тогда, как, впрочем, и сейчас, были зачастую неуловимы. Их жизнь проходила в странствиях по Китаю, а за ними тянулся шлейф мифов и легенд. Место, посещенное таким мастером, считалось хранителем его Благой мощи (Дэ). На стенах трактиров и постоялых дворов, куда заходил такой человек, зачастую вырезались мастерски исполненные иероглифы, которые гласили, что «здесь пил чай учитель…» А если мастер оставлял после себя и стихотворный пассаж, тем более эти строфы запечатлевались на видном месте напротив входа и в течение десятилетий показывались посетителям, служа прекрасной рекламой. Итак, учитель, как считалось в Китае, воздействовал на действительность не только при жизни силой своей личности, но и много лет спустя тем удивительным и загадочным зарядом, который оставался после него.
Одним из таких замечательных и неуловимых мастеров считался Сян Юаньчи, живший в провинции Аньхой. Его семья переняла секреты «тайной передачи» владения парными изогнутыми мечами дао от представителя клана Ва — именно от тех Ва, которыми восхищался еще Юй Даю. Ходили слухи, что Сян Юаньчи остался единственным знатоком секретов клана Ва, к нему-то и поспешил У Шу. Увы, его постигло разочарование: мастер странствовал по Китаю, наставляя людей, правда, не в ушу, а в конфуцианских канонах, и У Шу не застал его. Но судьба благоволит к страждущим, и однажды на берегу озера У Шу повстречал того, о ком столько слышал. Шел 1635 год, и У Шу было лишь 24 года. Мастер Сян сидел у озера, погрузившись в раздумья. Чистый, лучистый взгляд, спокойная улыбка, «покрытая инеем борода и чрезвычайно могучее тело» — вот что поразило молодого бойца. В то время мастер Сян был уже глубоким стариком, но все еще не нашел достойного продолжателя.