Тайный код китайского кунфу
Шрифт:
1. Рубящее оружие, категория прямого изогнутого меча дао: меч дао, меч «весен и осеней», меч с девятью кольцами в лезвии.
2. Колющее оружие, категория копья: клевец, трезубец, короткое копье.
3. Блокирующе-бьющее оружие, категория палки: монашеский посох, дубинка, «волчьи зубы».
4. Защитное оружие, категория щита: узкие и широкие щиты, шлемы.
5. Давяще-рубящее оружие, категория топора: топоры с широким лезвием, короткие лопаты.
6. Бьющее оружие: шестоперы и палицы различной формы.
7. Подцепляющее оружие, категория крюка: парные крюки, алебарда дан.
8. Преграждающее оружие: деревянный меч, жесткая плеть.
9. Оружие ближнего боя: парные кинжалы, короткий меч дао.
10. Оружие «догоняющего удара»: «молот-метеорит»,
11. Оружие для стрельбы: лук, арбалет.
12. Метательное оружие: «летающие серпы», небольшие стрелки, камни.
13. Связывающее оружие: арканы, лассо.
14. Дополнительное оружие.
15. «Тайное оружие», т. е. подручные предметы типа мисок, обуви, палочек для еды.
16. Кулачное искусство.
17. Силовые упражнения: поднятие тяжестей, гантелей, мешков с песком.
18. Вольтижировка на лошади. [190]
Ножи-бабочки и крюки из коровьих рогов
Таким образом, понимание «18 искусств» значительно расширилось и вобрало в себя практически полностью воинскую тренировку. И все же даже столь комплексная классификация не отражала характера китайского ушу того времени, она не способна была вместить тот глубокий философско-духовный пласт, на котором стояла вся эта разнообразная техника. Столь тонкая несубстанциональная вещь, как ни странно, с трудом осознается представителями той культуры, в которой она родилась. Есть, правда, при этом некие косвенные выражения, в которых сквозит понимание духовной глубины ушу, отличавшей китайские боевые искусства от боевых искусств в Европе того времени. Мало было владеть всеми 18 категориями боевых искусств, надо было достигнуть в них истинного гунфу, преемствовать и передать «истинную традицию», реализовав ушу как выражение неизбывности Дао. Невозможно объяснить, но китайцы сами отчетливо чувствовали, кто был носителем «истинной традиции», кто являлся лишь старательным последователем, а кто — талантливым имитатором движений. Уже при жизни Ци Цзигуана и У Шу говорили, что в них живет чжэньчуань. В справедливости такой оценки нам, отстоящим от тех событий на много столетий, усомниться трудно: все созданное ими вошло в комплекс «18 искусств» и сформировало корпус, или, как говорили китайцы, «единое тело» традиционного ушу.
190
Чжунго ушу дацыдянь, с. 6.
Глава 15
Фейерверк стилей
Расцвет школ ушу
Два последних века привнесли в китайскую культуру много изменений: здесь и ломка многих политических традиций, разрушение мистических и эзотерических школ, несколько крупнейших восстаний, переосмысление практически всех культурных стереотипов. Но нам в этой эпохе интересно другое — это было время бурного расцвета стилей, школ, направлений. Практически каждая деревня имела «свой» стиль ушу, правда, без названия и зачастую без ясной истории. Другие же школы ушу, возникавшие в недрах тайных обществ и тайных религиозных сект, выглядели в глазах китайцев более «респектабельно» — они имели свои генеалогические книги, причем, следуя им, родовое древо стиля могло восходить едва ли не к самому Бодхидхарме, как это, например, случилось со стилем синъицюань.
Сам ценностный характер культуры Китая предполагал два пути развития таких школ: они либо умирали уже во втором поколении или, наоборот, разрастались до целых «учений», консервировались и обрастали сложной историей и даже своей терминологией.
Школ насчитывались тысячи — деревенских, уездных, армейских. В них состояло от двух-трех человек до нескольких сотен. Они были светскими и закрытыми локальными, малоприметными и общеизвестными, слава
Все это — судьбы живых, реальных людей, необычность жизни которых оттеняется обыденностью обстановки того времени: сотни бедных деревень в уездах, забота о хлебе насущном, запреты на тайные общества, где проходили тренировки, массы шарлатанов и площадных фокусников. Необычность мастеров поражала даже современников, порой они не укладывались в рамки китайской действительности, грешившей чудесами и не отвергавшей никакой чудесности. Не случайно одного прозвали Священным Безумцем, другого именовали Чудесным Кулаком, третьего — Волшебной Ладонью, четвертого — Магической Ногой.
Большинство стилей того времени носило чисто локальный характер. Крайне редко они распространялись в двух-трех провинциях, обычно же не выходили за рамки нескольких уездов. Сегодня таких «уездных» стилей насчитывается несколько сот. В конце XVIII в. и в XIX в. мы наблюдаем колоссальный рост числа таких уездных школ, порой кажется, что за каких-то несколько десятилетий в середине XIX века возникло несколько сот новых стилей. Правда, такое впечатление ошибочно: стили существовали и раньше, но, во-первых, как мы уже отмечали, большинство из них не имело названия, и, соответственно, идентифицировать их было невозможно, а во-вторых, многие из них считались «тайными». Связаны такие школы были с религиозными сектами и тайными обществами, нередко новые стили даже принимали на себя названия тех сект, в которых они зародились, например, «Врата трех учений», «Кулак “Белого лотоса”». Но десакрализация культуры, потеря эзотерической направленности в воспитании последователей (хотя ореол тайности остался и сохраняется во многих деревнях до сих пор) привели к тому, что эти школы вышли на поверхность. Естественно, это привело к их быстрому численному росту и распространению на соседние области, так как пока они находились в закрытом состоянии, в их недрах возникли столь изощренные и эффективные методики воспитания и тренировки, что даже армейские инструкторы признали их преимущество над официальными системами подготовки.
Наиболее ценными оказались в этот момент не те стили, которые получили официальную поддержку, например, тайцзицюань, но школы, созданные безвестными деревенскими мастерами — мистиками, гадателями, бродячими даосами, буддийскими проповедниками-сектантами. Итак, наступил истинный расцвет китайского ушу, точнее, не столько расцвет, сколько проявление тех глубинных, затаенных способов тренировки и воспитания, которые уже несколько веков отрабатывались в закрытых школах. На картине китайской культуры выступил полный абрис всей системы ушу.
Рождение мицзунцюань — стиля «Потерянный след»
Многие шаолиньские стили претерпели большие изменения по сравнению со своим первостилем, причем особо бурно этот процесс шел именно в XVIII–XIX веках. Одним из таких направлений, генетически и легендарно вышедшим из шао-линьцюань, а практически полностью утратившим с ним всякую связь, стал стиль мицзунцюань, название которого можно перевести по-разному: «Потерянный след», «Тайный след», «Запутанный исток». Он сочетал очень сложную геометрию движений с многоступенчатой системой мягкого и жесткого цигун.
Мицзунцюань до сих пор является одним из самых закрытых направлений ушу, сохраняемых в узких школах. Лишь однажды он «вышел на поверхность», когда в 1909 году патриарх мицзунцюань Хо Юаньцзя создал в Шанхае Ассоциацию Чистых боевых искусств Цзинъу, в рамках которой стиль практикуется до сих пор. Все традиции ушу присутствуют в мицзунцюань в предельно концентрированном виде. Прежде всего, этот стиль не имеет письменной передачи, нет записанной кодифицированной техники, все передается изустно, вплоть до речитативов.