Тайный меридиан
Шрифт:
Умная девочка, шепотом сказал Пилото Кою, когда они возвращались в порт, нагруженные пакетами с едой и бутылками воды. Кой, который смотрел, как она, неся в обеих руках пакеты из супермаркета, идет перед ними по пирсу – в джинсах, майке и спортивных тапочках, тонкая в талии, с растрепанными ветром волосами, – молча кивнул. Может, слишком умная, чуть не сорвалось у него с языка. Но не сорвалось.
Больше морской болезнью она не страдала.
Солнце клонилось к западу, прямо за кормой, и «Карпанта» на всех парусах шла галфвинд, так как ветер перешел на южный, мимо залива Адра со скоростью четыре узла. Подбитый глаз у Коя открылся, и он исполнял роль впередсмотрящего, в кокпите Пилото своими привычными к починке парусов и сетей руками зашивал разорванный в Гибралтаре пиджак Коя, причем не делал ни одного неверного
– Именно здесь и примерно в это же время на «Деи Глории» заметили корсара, – рассказывала Танжер. – Он шел в кильватере у бригантины, постепенно догоняя ее. Мало ли что это могло быть за судно, но капитан Элескано никому не доверял, ему показалось подозрительным, что шебека стала догонять его, когда они уже прошли Альмерию и дальше по побережью бригантине нигде не удалось бы найти помощи. И он приказал добавить парусов и постоянно следить за шебекой.
Танжер указала на карте примерные координаты «Деи Глории» в тот момент: восемь – десять миль на юго-запад от мыса Гата. Кой легко вообразил эту картину: все сгрудились на корме, капитан, стоя на мостике, в подзорную трубу изучает преследователя, падре Эскобар и падре Толоса смотрят встревоженно, а где-то в каюте заперта на ключ шкатулка с изумрудами. И вдруг капитан приказывает добавить еще парусов, матросы полетели по вантам, фок, перед тем, как наполниться ветром, заполоскался на бушприте; бригантина, почувствовав увеличение площади парусов, раза два дала сильный крен. По воде ровной линией тянется пенный след, и на нем, ближе к горизонту, – белые паруса шебеки «Черги», которая начала преследование в открытую.
– До темноты оставалось мало времени. – Танжер посмотрела на солнце, которое все ниже склонялось к корме «Карпанты». – Примерно как сейчас.
И ветер был южный, а потом перешел на юго-западный.
– Именно это сейчас и происходит, – сказал Пилото, который уже покончил с тужуркой и смотрел на море с барашками и на небо. – Ветер еще перейдет на пару румбов до того, как стемнеет, и за мысом сильно посвежеет.
– Прекрасно, – обрадовалась Танжер.
Ее темно-синие глаза оторвались от карты и с надеждой смотрели на паруса и на море. Кой заметил, что ноздри у нее раздувались и дышала она глубоко, словно видела перед собой паруса «Деи Глории».
– По донесению юнги, – продолжала Танжер, – капитан Элескано колебался, перед тем как отдать приказ поднять все паруса. Бригантину сильно потрепало во время шторма в Атлантике, и верхние мачты были ненадежны.
– Ты имеешь в виду стеньги, – уточнил Кой. – Это называется стеньги. И если, как ты говоришь, они были повреждены, то от лишних парусов они могли сломаться… Если бригантина шла галфвинд, как мы, то она, скорее всего, подняла фок, грот, бизань и нижние стаксели, может быть, даже грот – и фок-марсели, а брамсели ставить не стали, чтобы не рисковать… Во всяком случае, до поры до времени.
Танжер кивнула. Она смотрела за корму, словно видела в кильватере корсара.
– Она, наверное, просто летела. «Деи Глория» была быстроходным судном.
Поглядел назад и Кой.
– Шебека – тоже, судя по всему.
Теперь он перенесся в воображении на палубу корсара. Судя по тому, что рассказывал об этом судне Лусио Гамбоа в Кадисе, «Черги» шла в это время на всех парусах: огромный кливер, закрепленный на бушприте, на грот-мачте – все паруса, на бизань-мачте – бизань и контр-бизань; шебека рассекает волны своим длинным узким корпусом, специально созданным для плавания в Средиземном море, ее орудийные порты закрыты, но орудийная прислуга наготове, этот чертов англичанин, большой сукин сын, капитан Слайн стоит на носу и не сводит глаз с добычи. Погоня обещала быть долгой, бригантина ведь тоже быстроходное судно, и экипажу придется набраться терпения, так как догнать «Деи Глорию», если у нее, конечно, не случится какой-нибудь поломки, они могли не раньше рассвета. Кой постарался
Буйная, жестокая порода, отчаянные люди, терять им нечего, зато приобрести они могли все под командой своих бессовестных капитанов, которые действовали по патентам мавританских царьков и его британского величества – уж как придется – и имели сообщников во всех портах, где за деньги приобретается что угодно. В Испании тоже были такие – уволенные из Военно-морского флота офицеры, лишенные звания, впавшие в немилость, авантюристы, гонявшиеся за богатством не по земле, а по морям, готовые поступить на службу к любому, кто их возьмет; зачастую это были торговые компании, которые снаряжали корсарские суда, а добытые таким образом товары они преспокойно продавали на бирже. В те времена, подумал Кой с сарказмом, обесчещенный и безработный моряк – такой, как он сам, например, – должен бы кончить именно так.
Хотя море непредсказуемо, но два с половиной века назад он мог бы очутиться в этих же самых водах, в виду мыса Гата, и на шебеке, и на палубе преследуемой бригантины, на всех парусах уходившей от погони.
– Мы никогда не узнаем, была то случайность или нет, – сказала Танжер.
Она задумчиво смотрела на море. То ли корсар вышел в море на авось, в надежде на случайную добычу, то ли им руководила какая-то недобрая воля из Мадрида, откуда последовал приказ перехватить «Деи Глорию», сорвать интригу иезуитов и захватить изумруды. Вполне возможно, что в тайном кабинете кто-то вел двойную игру. Но это, вероятно, одна из тех загадок, которая никогда не будет решена.
– Возможно, шебека шла за ней от самого Гибралтара, – провел Кой пальцем по карте горизонтальную линию.
– Или ждала где-нибудь в засаде, – подхватила она. – В течение нескольких веков в этих местах корсары крутились постоянно… Они подходили к самому берегу, вставали в укромных местах, укрываясь от ветра, запасались водой, ну и конечно, подкарауливали добычу. Вот посмотрите, – она показала пальцем точку между Пунта-де-лос-Фрайлес и Пунта-де-ла-Полакра. – Вот эта бухта, которая сейчас называется Эскульос, еще в начале девятнадцатого века называлась бухтой Предводителя Магомета, а предводителем в те времена назывался и капитан на мавританских кораблях… А вот еще поглядите – остров Мавра. Именно поэтому все населенные пункты строились либо на высотах, либо подальше от берега – чтобы обезопасить себя от пиратских набегов.
Стой же целью строились сторожевые башни, с которых подавались сигналы всей округе.
Солнце, опускавшееся все ниже, бросало красноватые отсветы на ее веснушчатое лицо. От ветра карта хлопала в у нее руках. Она смотрела на близкий берег с такой сосредоточенностью и жадностью, словно ландшафт открывал ей тайны древности.
– В тот день, третьего февраля, наверняка ничто не встревожило капитана Элескано. Он-то уж знал все опасности, которые его подстерегают. Поэтому корсар не мог застигнуть его врасплох и погоня была долгой. – Она повела пальцем по карте вверх. – Погоня длилась всю ночь, при том что ветер был попутный, но корсар смог подойти к бригантине, только когда у нее сломалась фок-мачта из-за того, что капитан решил поднять побольше парусов.
– Понятно, – сказал Кой, – в конце концов он решился поставить брамсели. Если он пошел на это, когда рангоут был у него поврежден, значит, корсар уже совсем нагонял его. Безнадежный, по-моему, маневр. – Кой посмотрел на Пилото, как бы советуясь с ним.
– Наверное, он хотел дойти хотя бы до Картахены, – ответил тот.
Кой с любопытством посмотрел на друга. Обычно флегматичный, Пилото вдруг, казалось, загорелся интересом. Словно и на него, изумленно думал Кой, оказывала влияние общая атмосфера. Танжер действовала на них, завораживая близкой к разгадке тайной, и все они постепенно становились членами экипажа того призрачного корабля, погруженного в зеленоватый сумрак. Прибитый к сгнившей мачте золотой дублон капитана Ахава сиял для всех.