Тайный наследник для миллиардера
Шрифт:
— Здравствуй, Нина. Да, ищу. Я подал на развод, и, если ты… — начал он было, как тут из динамика ясно донесся детский плач.
Тимур даже на экран посмотрел, он не ошибся? Он говорит со своей женой? Плач как будто утих, может, ему показалось?
— Послушай, — снова заговорил, и снова ему в ухо заплакал ребенок. Насколько Тимур разбирался в детях, совсем маленький ребенок.
По крайне мере такие режущие слух крикливые звуки издавали новорожденные. Он видел в фильмах, иначе откуда ему знать, как плачут дети
— Кто это у тебя кричит, Нина? — спросил. — Ты не дома?
— Это плачет твоя дочь, Арсанов, — не меняя тона, ответила почти бывшая жена. — У тебя теперь есть дочь, Тимур, ей сегодня ровно неделя. Ты все еще хочешь со мной развестись?
Он замолчал, сжимая в руках телефон, сердце бешено забилось где-то под кадыком. Нина тоже молчала, зато ребенок кричал, не переставая, выворачивая наизнанку все, что копилось у него все эти годы в самой глубине. За грудной клеткой, в районе солнечного сплетения.
— Почему… — воздуха не хватало, получилось хрипло и натужно, — почему она плачет?
— Тебя это не должно интересовать, Арсанов, — ответила Нина, и Тимуру захотелось ее убить. От охватившей ярости разом вернулся голос.
— Почему ты мне не сказала? — теперь он не собирался сдерживаться. Какая тут уже, к гребням, цивилизация? — Какое ты имела право скрывать от меня ребенка?
— Я пыталась с тобой договориться.
— Мы обсуждали в основном финансовые и имущественные вопросы. Не помню, чтобы там что-то было о ребенке.
— Ты решил пустить меня по миру.
— Я всего лишь отказался вытаскивать из долговой ямы твоих родственников, спустивших состояние на сомнительные проекты.
— Прибыльные, Арсанов, прибыльные проекты. Но кризис…
— Кризис ни при чем, — перебил ее Тимур, — я предупреждал, чтобы твой брат не связывался, я уговаривал твоего отца, я отказался быть вашим поручителем…
И снова его оборвал плач ребенка. Его дочери. Боги, неужели это правда?
— Извини, Арсанов, мне нужно ее кормить, — торопливо заговорила Нина, — присылай своих адвокатов.
Тимур осекся, понимая, что просто не в состоянии сейчас нажать на отбой.
— Нина, — сказал хрипло, — можно я приеду?
Теперь она замолчала.
— Нет, Тимур, — ответила после продолжительной паузы, — не нужно. Мне сейчас не до тебя. Я столько пережила, у меня такой сложный период…
— А я не к тебе хочу приехать, — перебил Тимур. — Я хочу видеть свою дочь.
И не только видеть. Потому что ему пока не отшибло память, и он прекрасно помнит те последние редкие ночи, проведенные вместе. И помнит, что тогда никто не забывал о защите. Поэтому он сделает тест ДНК, чтобы убедиться, что это действительно его дочь.
А дальше уже будет действовать по обстоятельствам.
Тимура разбудил плач Сонечки. Он спросонья потупил пару секунд, глянул на часы —
Сначала надеялся уснуть — все-таки с ней Нина, — но плач только нарастал. Не выдержал, поднялся, натянул домашние шорты и пошел к ребенку.
Нину с Соней Тимур поселил в их бывшей спальне, сам перебрался в кабинет. Он сразу предупредил жену, что теперь их отношения ограничиваются только ребенком, хоть та и делала попытки к сближению.
Однажды пришла к нему в одной прозрачной сорочке, он как раз вышел из душа. Подошла, стянула с бедер полотенце и опустилась на колени.
— Твой хозяин меня к тебе не пускает, а я так по тебе соскучилась, дружочек!
— Дружочек не скучает, ему общения хватает без тебя. И вообще, он собирается спать, — ответил за него хозяин, надел на жену свой халат и выпроводил за дверь.
— Я так и знала, что ты тягаешься по своим шлюхам, — крикнула Нина, уперевшись в дверной косяк.
— Я не буду с тобой спать, Нина, — устало ответил Тимур, — мы это уже обсуждали. Наш брак себя изжил. Если тебя что-то не устраивает, ты можешь съехать хоть завтра.
С тех пор он стал закрывать кабинет на замок.
Сейчас вошел в спальню и оторопел. Дочка кричала, надрываясь, в своей нарядной кроватке, а Нина спала на их бывшей супружеской кровати. В уши вставлены беруши, на глазах маска для сна.
Арсанов в два шага оказался возле кроватки, схватил на руки плачущего ребенка, и сердце сжалось при виде крошечного личика, залитого мелкими как бисер слезками.
— Чего ты плачешь, зайчонок? — спросил, прижавшись щекой к зареванному личику малышки.
Вовремя вспомнил, что перед сном не брился и может поцарапать нежную кожу дочки. Передвинул щеку к макушке и принялся покачивать ребенка, нащупывая свободной рукой бутылочку с водой.
На руках малышка немного притихла, но лишь только он попробовал уложить девочку в кроватку, та снова раскричалась. Переложил ребенка в одну руку, второй тряхнул за плечо спящую жену.
— Что ты хочешь, Тимур? — недовольно пробормотала та.
— Ребенок надрывается, а ты спишь, — сквозь зубы проговорил Арсанов, — еще и берушами уши заткнула.
— Ты сам виноват, — зевнула Нина, — не разрешаешь няне оставаться на ночь.
— Я не хочу, чтобы здесь ночевала чужая женщина. Достаточно того, что она проводит с ребенком весь день.
— Я не высыпаюсь, у тебя совсем нет совести, Арсанов.
— Меньше шляйся по салонам и магазинам.
— У меня послеродовая депрессия.
— Значит ложись в клинику и лечись, если у тебя депрессия, — зло ответил Тимур, потому что дочка снова начала кричать.
— Ее пора кормить, — Нина видимо поняла, что его лучше не бесить. Встала и взяла девочку на руки.