Тайный наследник Шейха

Дэй Каролина

Я тихо читала дуа на ушко Иман, пока размазывала финик по нежным небам и приучала к грудному вскармливанию. Иман сначала нахмурилась и недовольно загукала, затем приняла и мое молоко, прикрыв глаза. Такая маленькая и такая крошечная.

Она рядом со мной в спокойствии и безопасности…

Внезапно Иман закричала, отодвинувшись от груди. Ее плач разносился по всей комнате, а я никак не могла ее успокоить. Укачивала, пела песни, даже музыку включала, но она не успокаивалась.

Затем происходит самое страшное.

Незнакомые чужие руки отняли ее и увели как можно дальше, но плач малышки не прекращался. Он звучал в голове, как азан, заглушал, заставлял сердце сжаться.

А потом…

Я проснулась в своей одинокой кровати в квартире, доставшейся после развода, и с пустотой в душе. Я не вскакивала резко, как раньше, когда натыкалась на фиолетово-голубые глаза дочки, не кричала, не плакала. Слез больше не осталось, они высохли.

Я просто открыла глаза, глядя в пустоту в небе на тридцатом этаже в Бурдж Халифе. У меня есть все, что пожелала бы любую европейская девушка. Я не нуждалась в деньгах, мне досталась крупная сумма после развода, помимо квартиры, к тому же наш с братом бизнес процветал.

Богатые тоже плачут.

Вроде так говорят христиане?

Ноябрь. Месяц, в который все изменилось в моей жизни. Год назад я училась в лучшем университете Англии, мечтала построить карьеру и помочь папе с базаром. Хотела вводить новшества для нашего быстро развивающегося города и для страны в целом. В мои планы не вписывалось замужество до двадцати пяти лет.

Если бы перед поездкой на помолвку сестры мне кто-то сказал, что я выйду замуж за ее жениха, а через несколько месяцев забеременею и рожу ребенка – подумала бы, что их разумом завладел шайтан.

Сейчас моя жизнь, наверное, напоминала скетание душ между адом и раем. До рая не хватило благих мыслей и дел, а до ада – сквернословий и злых умыслов. Я просто лежала в кровати, свернувшись в клубок. Просто спала, высасывала молоко, которое, как ни странно, не пропало, выливала его в раковину. Оно никому не нужно. У моей дочери есть кормилица, лучшие няни и прислуга. Но у нее нет мамы. А у меня нет моей Иман.

Я больше не плакала, слез не осталось. Лишь огромная дыра в душе и пустующая детская, в которую я старалась не заходить. Потому что больно. Потому что не могла.

Аллах снова подвергал меня испытанию, но я не готова его пройти. Я просто сломалась.

– Амина… – послышался голос брата у порога комнаты.

– Как прошла апелляция?

– Отклонили. Доказательства неоспоримы.

Доказательства моей порочности, скверности и отсутствии Аллаха в душе. Как именно Кариму и его семье удалось доказать, что я не способна воспитать религиозную мусульманку – знал только Аллах. Нам с братом даже не показали документы. Джахид все эти месяцы пытался оспорить решение суда. Приносил справки со школы и университета, документ об авторском праве на программу для базара, даже показывал мои проекты для нашего дело.

Бесполезно, их просто не приняли. Снова.

– Сегодня твой день рождения, помнишь?

Нет.

Моего дня рождения настанет, когда мне вернут дочь.

– Хочешь заказать торт, танцовщиц и загадать желание? – усмехнулась я саркастично.

– Как минимум. Двадцать лет исполняется один раз. К тому же…

На его лице играла игривая ухмылка, и мне оставалось лишь догадываться, что задумал старший брат.

– Нужно выйти к гостям, тебя ждут.

– Кто?

– Наши партнеры пришли поздравить тебя с двадцатилетием и рождением дочки.

– Они знают, что у меня отняли дочь? Если бы знали, не пришли бы к нерелигиозной и порочной мусульманке.

– Они пришли поддержать тебя. Вдруг тебе станет лучше?

– Мне станет лучше, когда я увижу Иман.

Джахид присел на корточки рядом со мной и окинул меня серьезным взглядом. Сейчас он напоминал мне папу, который внушал мне в детстве о важности навыка готовки для будущей жены. Как вы думаете, я его послушала?

– Ты должна жить дальше, Амина. Работать, развлекаться, отдыхать с гостями. Вернись в наш мир.

– Я не могу вернуться в наш мир! – выкрикнула я, резко вскочив с кровати. – Они отняли у меня ребенка. Моего ребенка! Аллах покинул меня! Он не видит, как я страдаю!

– Только Аллах знает, когда ты увидишь Иман. Я тоже скучаю, мне трудно работать и успокаивать тебя. Помоги мне вернуть тебя, Амина. Мы вернем Иман, но ты должна тоже жить, а не сидеть взаперти в комнате. Ты должна жить.

Наверное, я глупа. Причем глупа настолько, что послушалась брата. Мне сегодня и правда двадцать, но я не чувствовала никакой радости. Как машина будущего, я встала с кровати, привела себя в порядок, сделала намаз и только после этого вышла в общую гостиную, где меня ожидали коллеги по бизнесу и партнеры.

– С днем рождения, госпожа.

Коллеги мужского пола здоровались со мной через Джахида и пожимали его руку, а девушки в красивых хиджабах, вышитых золотом, не стеснялись подходить ко мне и обнимать. Но я даже не чувствовала тепло их тел, не слышала голос, поздравления.

И обратила внимания только на одну девушку.

– С днем рождения, сестренка…

Глава 4

– С днем рождения, сестренка.

Как и все остальные жены партнеров, Хайя приобняла меня и поцеловала в щеку. Наверное, если бы я не находилась в подавленном состоянии, то удивилась бы приходу сестры. Снова. И без матери, которая вымещала бы на мне всю злость и обвиняла во всех тяжких грехах.

Кто ее пригласил сюда?

Я повернулась к Джахиду, который делал вид, что я не испепеляла его шайтановским взглядом.

– Спасибо.

Я уже не была так вежлива с младшей сестренкой, но заметила, как ее брови слегка приподнялись, напоминая жалобную собачку.

– Я хочу с тобой поговорить.

Правда? Только сейчас, когда Аллах сильно ударил меня, а я гладить второй рукой не спешил? Когда я была раздавлена и больше не нуждалась в «поддержке» родственников? Или когда она саркастично поздравила меня с беременностью, напомнив о сорванной помолвке и о позоре.