Тайный обожатель
Шрифт:
Оля до сих пор побаивалась великана. Хастад напоминал ей монстра из фильма ужасов, от одного вида его лица можно было поседеть или испачкать штаны. Кто знает, на что способно такое чудище, когда голодное. Ей даже стало жаль, что она не ходила в детстве на секцию по борьбе и вообще не тяготела к спорту. Хотя против такого верзилы её вряд ли спасло бы владение боевыми искусствами. Только разозлило бы его или раззадорило.
В своё время Оля не пошла на службу из-за отсутствия агрессии. Её флегматичная натура не проявляла
***
Назойливый сожитель продолжал совать свой нос всюду. Временами чрезмерная любознательность великана раздражала Олю, а порой даже пугала.
Оля всюду носила с собой купленные недавно средства защиты от нападения.
Однажды Хастад появился в ванной в тот момент, когда Оля, помывшись, распахнула занавеску и потянулась за полотенцем. Великан вытаращил на девушку свои глазищи и застыл. Если бы его кожа была светлее тонов этак на десять, стало бы заметно, как он густо краснеет.
Хастаду безумно захотелось прикоснуться к Олиной груди, к маняще торчащим соскам, на которых поблёскивали не вытертые ещё капельки воды.
Потом он осознал неловкость своего положения и хотел было подать Оле полотенце, но не смог: руки не слушались. Умом великан понимал, что лучше бы вообще отказался от затеи подглядывать за человеческой женщиной, но теперь было поздно. Он попался.
В негодовании Оля схватила перцовый баллончик, нажала на красную кнопку и держала, пока его содержимое не кончилось. Сама Оля прикрыла лицо душевой занавеской.
– Извращенец! – крикнула она, как бы поясняя, за что великан получил порцию ядрёного перца.
Хастад взвыл, попятился назад и стукнулся затылком о стену. Оля завернулась в полотенце и, воспользовавшись замешательством пришельца, выскочила из ванной.
Баллончик – мощная штука: если даже у Оли всё лицо и рука горели от частичек, случайно попавших на кожу, то великану досталось по полной программе. Вой не стихал по меньшей мере десять минут, потом в ванной включился кран и послышался плеск воды.
Пока великан своей костлявой долговязой тушей ронял на пол всё, что можно уронить с полок, Оля наскоро оделась, прокралась на кухню и сунула за пояс самый острый, недавно купленный нож.
Олины ноги от страха тряслись так, что приходилось отбивать ступнями чечётку; кисти же рук, видимо, воображали, что вместо стола посреди кухни стоит пианино, и тоже трудились без остановки. Оля то садилась на табурет, то вскакивала и мерила пространство шагами. Нервы шалили.
Пойти в ванную и поинтересоваться, как там дела у великана? Ну нет…
Стоны и вздохи начали потихоньку сходить на нет, кран с водой выключили и фыркающий на всю квартиру
По Олиной спине пробежал холодок. Час возмездия приближался. Она молилась, чтобы великан убил её быстро, милосердия от этого бесцеремонного нахала ждать не приходилось.
Но вот он, согнувшись вдвое и цепляясь за стены, появился в дверях кухни. Вид у него был жалкий и напрочь лишённый воинственности.
Хастад сел на пол возле батареи и чихнул так, что та зазвенела.
Хорошо развитое чувство эмпатии заставило Олю пожалеть о своей жестокости. Она достала ватную салфетку, смочила её молоком и приблизилась к великану вплотную. Тот зарычал, а потом плаксиво завыл:
– У-у-у-у…
– Будешь знать, как подглядывать без разрешения! – сердито поучала его она. – Убери руку, я помогу тебе.
– У-у-у-у… – ещё раз жалобно протянул он, чем ещё сильнее разжалобил скорую на расправу хозяйку.
Он не мог полностью открыть глаза и вертел головой, стыдясь показать распухшее лицо.
Молоко смягчило обожженную перцем кожу, великан громко высморкался и, что-то шипя себе под нос, потянулся к холодильнику. Оля вздохнула с облегчением и окончательно поняла, что сегодня смерть ей не грозит.
Глава 4
Зверское возмездие так и не состоялось. Хастаду даже в голову не пришло обидеть Холу в ответ. Он уяснил, что обнажённое Олино тело запретно для него, и отворачивался всякий раз, когда из-под её одежды случайно выглядывали плечо или грудь.
Великан понял, что попал в мир, где не принято ходить голышом, и теперь старался не смущать хозяйку квартиры видом своих выпирающих из-под повязки гениталий. Спал он теперь исключительно на полу возле дивана, так как больше не хотел, чтобы в него прыснули жгучим газом.
Больше Хастад не делал попыток застать Олю за интимными занятиями, а когда увидел, что на смену использованному газовому баллончику появился новый, то разом отмёл подлые мысли о бесстыжем подглядывании.
Оля стала для великана неприкосновенной, но от этого ещё более интересной. В её отсутствие Хастад тосковал и, бывало, совершал рисковые глупости типа появления в торговом центре в рабочее время или проникновения в чужие квартиры и подглядывания за случайными людьми.
Он видел многое, и даже секс, причём однажды застал картину, где женщина в комнате была только одна, а мужчин – несколько. Великану это показалось отвратительным и после этого он, хмурый и раздосадованный, вернулся в Олину квартиру и надолго потерял желание наблюдать за людьми.
В голове его промелькнула мысль, что он не хотел бы, чтобы Холу трогали другие мужчины. Когда он представлял её на месте той женщины, в нём внезапно пробуждалось желание убивать. Хорошо, что от Холы пахло только едой и детьми.