Тайный огонь
Шрифт:
«Ох, нет, миссис Гэ, это вряд ли!» — подумал Том, выходя на улицу.
Церковь Святого Уиндема в Фордрейсе была со всех сторон окружена церковным двором, а тот, в свою очередь, был окружен древней каменной стеной. По три стороны от церкви раскинулось просторное солнечное кладбище с разбросанными как попало ухоженными могилками. Однако к северу от церкви двор представлял собой узкую полоску газона, которая почти все время оставалась в тени. Под церковной стеной шла дорожка, у стены рос корявый старый тис. Могильных камней
Том свернул за угол, скрывшись от одуряющей жары, которая со всех сторон выбеливала кирпично-красные крыши деревушки и сине-зеленую махину горы Уиррим. Тенистая сторона двора была завалена грудами земли и разбросанными орудиями труда. Краснолицые рабочие сидели на каменной стене на границе света и тени, выставив ноги на солнце и прихлебывая из банок с колой или фантой. Элизабет и прораб стояли у края котлована, тянущегося вдоль почти всей длины церковной стены — дорожку тоже наполовину перерыли — и заканчивающегося под темно-зеленой кроной тиса.
Том подошел к ним, улыбнувшись по дороге рабочим на стене. Один из работяг улыбнулся в ответ.
— Эгей, викарий! На этот раз мы для вас припасли настоящее чудо!
— Что, Джек, скелет откопали?
— Какое там, викарий! Гораздо круче! Увидите — кипятком писать будете!
— Ну, это вряд ли… Что, мистер Пердью, вы нашли что-то хорошее?
Прораб был тощий человечек с лицом, выдубленным многолетней работой под открытым небом в любую погоду. Он напоминал Тому «болотного» человека, которого тот видел в Британском музее, до того как приехал в Фордрейс. В мистере Пердью была та же унылая покорность судьбе. В данный момент он растерянно пялился в глубь котлована, и его сигарета свисала с губы почти вертикально. Элизабет взглянула на Тома. Глаза у нее сверкали.
— Ну, смотря что считать хорошим… — протянул мистер Пердью. — Вытаскивать его будет адова работенка, это точно…
— Том, вы только взгляните! — Элизабет вся сияла от возбуждения. — Завтра о нас напишут все газеты!
Том взобрался на глиняный вал на краю котлована и посмотрел вниз.
— Боже мой! — вырвалось у него.
На дне котлована лежал огромный каменный крест. Все еще облепленный рыжей глиной, он пересекал траншею наискосок. Длинный его конец смотрел в сторону, противоположную тису, а левого конца пока было не видно под землей.
— Наверно, он очень старинный… — вполголоса сказала Элизабет.
Том кивнул. Крест был древний, судя по форме. Он не походил на обычный латинский крест, с тремя короткими концами и одним длинным. На нем был еще круг, соединявший все четыре конца короткими каменными дугами, напоминающими ручки гигантских чашек. Такой крест обычно называют кельтским, хотя Том смутно припоминал, что он был в ходу не только у кельтов. И вся лицевая сторона древнего артефакта была украшена замысловатыми узорами, которые, впрочем, сейчас было трудно
— Святые небеса! — сказал наконец Том. — Мистер Пердью, это великолепная находка!
— Ага, я так и думал, что вы захотите, чтобы мы его вытащили… — И мистер Пердью стряхнул пепел с сигареты быстрым движением губ.
— Ну, для начала надо вызвать археологов, и чем скорее, тем лучше, — ответил Том. — Но да, с их благословения мы его вытащим.
— Придется расширять котлован и так далее… — уныло продолжал мистер Пердью, приглаживая жидкие волосы.
— Ну да, разумеется, чтобы откопать остальное. Как же иначе? Погодите, мне надо взглянуть на него поближе…
Том присел на краю котлована и спрыгнул вниз, тяжело приземлившись на утоптанную землю рядом с крестом. Он достал из кармана платок и принялся торопливо счищать глину с узоров в центральной части. Вскоре снизу послышалось:
— Похоже, он кельтский либо англосаксонский… Как вы думаете, Элизабет, викинги ведь так далеко на запад не забирались?
— Нет, их тут и близко не бывало, — ответила староста. — Ну что, Том, как это выглядит?
— Длинные переплетающиеся линии… По крайней мере, в центре. Похоже, здесь изображено какое-то животное… Да-да! Вот коготь.
— Тогда, похоже, англосаксонский… А вы как думаете, мистер Пердью?
— Думаю, замучаемся мы его вытаскивать. Ну что, викарий, я распущу ребят по домам, раз вы там до вечера сидеть собираетесь?
— Извините, мистер Пердью! Не буду вам больше мешать. Его необходимо поднять сегодня же!
Преподобный Том сунул перепачканный глиной платок в карман, выпрямился — и тут же выругался.
— О черт! Кажется, один конец обломан… Тот, который еще в земле. Я вижу неровный край…
Священник провел пальцем по камню и земляной стенке котлована.
— Да, действительно… Черт!
— Он, наверное, где-нибудь рядом, — заметила Элизабет. — Ладно, Том, вылезайте. Давайте позвоним в музей.
Том нехотя оторвался от креста и зашагал в дальний конец траншеи, где крутой скат вел наверх. Сердце у него радостно колотилось. Пусть там миссис Габриэль бубнит себе что хочет — но подобного события не случалось ни во времена преподобного Стейплса, ни во времена преподобного Моррисона! Это он, Том Обри, новый викарий Фордрейса, принялся здесь копать — и он сильно ошибается, если это не поможет взбодрить сонную деревушку!
Глава 3
Майкл проснулся. В горле саднило, а глаза болели еще сильнее. И все тело как будто ломило и вдобавок слегка трясло, будто во время лихорадки. Мальчик попытался открыть глаза, но пронзительный свет ослепил его, и он снова крепко зажмурился.
— Вот шараша! — сказал он и добавил: — Хошподи! — обнаружив, что язык распух и говорить почти невозможно.
Ощущение было такое, как бывает, когда обожжешься горячим супом: язык болит и при этом какой-то шершавый. Майкл застонал от боли и от страха и попытался сесть. Но тело откликнулось пронизывающей болью, и мальчик снова рухнул на траву.