Тайный притон Белоснежки
Шрифт:
Зеркало было укреплено на большом фанерном листе, снизу к которому была прикреплена полочка. Совсем простая вещь, но зато функциональная и полезная.
– Потащили!
Кряхтя и обливаясь потом, девушки дотащили тяжелую фанеру до кухни. Новое зеркало также было в полный рост. И, примерив его на то место, где висело старое зеркало, все три девушки сошлись во мнении, что это новое зеркало тут отлично вписалось.
– Как для этого места и было создано.
Крепление на зеркале уже имелось. Оставалось вбить новый гвоздь, что Катя и сделала
– Гвоздь-то хорош, – сомневалась Жанна, – а вот стенка какая-то трухлявая. Не знаю, выдержит ли она такой большой вес. Надо бы сюда саморезов, да не один, а штуки три, чтобы вес зеркала был распределен равномерно.
Катя сказала, что саморезы она купит когда-нибудь потом. И тогда же договорится с кем-нибудь из соседей, имеющих дрель, чтобы пришли и перевесили зеркало.
– А пока и так повисит, – оптимистично заявила она.
На том и порешили. Но если подруги думали, что неспокойный вечер на этом и закончился, то они здорово ошибались. Не успели они поужинать вернувшейся к ним колбасой, как за окном раздался протяжный собачий вой. Какое-то время подруги сидели молча, в испуге глядя друг на друга и надеясь, что собака умолкнет. Но пес выл все громче и громче. Казалось, он вкладывал в этот вой всю тоску своей собачьей души.
– Что там случилось? Как-то нехорошо он воет.
На собаку кто-то прикрикнул. Потом раздался шум, словно в пса метнули палку или даже камень. И собака умолкла. Девушки снова придвинули к себе чашки с чаем, но в дверь постучали.
– Да что же за день такой! – в тоске произнесла Жанна. – Никакого покоя!
– Кто там?
– Девоньки! – раздался мужской голос. – Это дядя Степан. У вас сольцы не найдется одолжить?
– Этого еще не хватало!
Жанна проворно вскочила на ноги и заметалась по кухне.
– Прячьте! – шептала она с каким-то безумным видом. – Прячьте все!
Катя продолжала жевать, видимо, считая, что лучшее место, чтобы спрятать провизию, – это ее желудок.
А вот Марина удивилась:
– Но почему?
– Увидит, что мы за столом сидим, нипочем не уйдет. Я его знаю. Такой приставучий, зараза! Уже раз пять к нам с Катькой заглядывал. Да, Катя?
Катя безмятежно кивнула. Когда она жевала, ее ничто не могло взволновать. И даже визит приставучего соседа не воспринимался ею как нечто катастрофическое.
– И главное, придет и сидит, и не уходит. И чего сидит? И намеков, главное дело, не понимает. Я уж ему и так и этак, мол, пора вам, дядя Степан, домой уже топать, а он все сидит и сидит.
Ворча, Жанна мигом смахнула со стола все следы чаепития. Катя проводила печальным взглядом свою чашку с недопитым чаем, но возражать не посмела. Мало кто осмеливался встать на пути у Жанки, когда той приходило в голову сделать окружающим хорошо.
– Девоньки, откройте, – донимал дядя
– Не открывай.
– Он не уйдет.
– Постоит и уйдет.
– Внучка завтра приезжает, курочку ей купил. Хотел присолить на ночь, чтобы пропиталась, чесночку в саду накопал, хватился, а соли и нет. Помогите, сделайте такую милость. Хочется внучку-то порадовать. Одна она у меня. Редко ее ко мне привозят.
– Ты бы водку меньше жрал, – проворчала Жанна вполголоса – небось, чаще бы привозили.
Катя молча встала из-за стола, подошла к двери и открыла:
– Привет, дядь Степан. Соли тебе? Сейчас.
Катя щедрой рукой насыпала целую чашку и передала старику.
– Ну, бывай.
И закрыла дверь. После этого она повернулась к Жанне и спокойно сказала:
– И всех делов. Было из-за чего шум поднимать.
Жанна открыла рот, чтобы ответить, но в дверь снова заколотили.
– Катюша, а чашка-то?
– Возьми себе.
– Может, я тебе чашку-то завтра отдам?
– Хорошо.
Катя сочла разговор законченным. Но когда спустя какое-то время Марина открыла дверь, чтобы выйти на улицу, то наткнулась на дядю Степана. Он так и стоял с чашкой в руках.
– Не нашли девчонку-то, – произнес он печально. – Ну, что на озере пропала. Весь день водолазы искали, все дно прочесали, а не нашли.
Марина поежилась. Не к ночи такие рассказы про утопленниц. Да еще соседская собака вновь принялась выводить свои рулады. И чего не спалось животине?
– Вишь ты, как ее занимает, – заметил дядя Степан. – Животное, а и то беду чует. Утонула, вот горе! Помянуть бы надо.
– Будет вам жуть нагонять.
Но дядя Степан не унимался. Был он подвижным чернявым старичком, жутко болтливым, как теперь выяснилось.
– А не первый раз у нас такое, – увлеченно продолжал он. – Говорю, что на нашем озере каждое лето человек пять, а то и десять тонет.
– Водку пить надо меньше, – не выдержала и вмешалась в разговор Жанна. – Тогда и тонуть не будут. А то напьются под шашлыки водки с пивом, а потом пьяные лезут в озеро купаться. Да не у берега плещутся, а все переплыть его норовят. Была я на берегу, видела несколько подходящих компаний. Каждый из них претендент на то, чтобы утонуть.
– Не скажи. Девчонке этой и двадцати лет не было. Что же, скажешь, она тоже водку бухала?
– Наверное.
– Нет, тут что-то другое. Если бы утонула, нашли бы тело.
– Озеро большое, могли и не найти.
– Всегда находили, а тут вдруг не нашли? Нет, тут что-то другое.
И дядя Степан помялся, словно бы собираясь выдвинуть какое-то предположение. Подруги вежливо ждали.
Но он лишь вздохнул и нерешительно глянул на Катю:
– Живая душа все ж. Помянуть бы надо. Как считаете?
И дядя Степан извлек из-за пазухи пол-литровую бутылку.
Жанна выразительно закатила глаза к потолку. Мол, так я и знала. Соли у него нет, зато водки хоть залейся.