Тайный советник вождя
Шрифт:
Через несколько суток и опять в сумерках все тот же небольшой поезд с темным вагоном посреди состава отбыл в Москву. Ушел без гудка, тишком, окутанный клумбами пара и разнообразными невероятными слухами. Вот «крайние» из них. Самый хороший: увезены царские дети — Анастасия, Алексей и другие. Император, императрица, прислуга убиты, а дети оставлены по требованию немецкого императора Вильгельма, захватившего тогда всю Украину и часть Белоруссии. Пожелал Вильгельм спасти своих юных родственников, их переправят в Германию.
Самый худой слух. В салон-вагон Голощекина были погружены три ящика средних размеров, в которых находились якобы образцы снарядов для Путиловского завода. Однако молва утверждала, что в ящиках — отрубленные головы жертв, дабы в Москве
Вполне возможно, что это действительно слухи и домыслы, хотя для них имеются основания. А если не домыслы, то куда же девались заспиртованные головы? Уж не увез ли их за океан своим хозяевам Яков Шифф? Для отчета. Как вещественные доказательства проделанной работы?! Не сбрасываю со счетов и другое предположение: голова православного императора была переправлена в масонский храм в Чарльстоне. А вывез ее за границу Ф. Э. Дзержинский, совершивший в октябре 1918 года вояж в Швейцарию якобы за женой. Но зачем сопровождал его А. Аванесов, секретарь ВЦИКа и доверенное лицо Свердлова, и почему для самой жены приезд Дзержинского оказался внезапным? Она даже не предполагала, что инициатором этой поездки был Свердлов, о чем поведала недавно, уже после войны, друзьям и знакомым, а потом подтвердила на страницах воспоминаний.
Что касается Исаака Голощекина, то он отчитался перед Яковом Свердловым, опять остановившись на квартире старого друга. А когда через неделю отправился дальше, в Петроград, то никаких ящиков при нем не было.
В этом же странном поезде из Екатеринбурга в Москву возвратился Борис Моисеевич Элькин, пребывавший в хорошем настроении, как человек, добросовестно выполнивший свой долг. И из опасной прифронтовой полосы удалось благополучно выбраться. Однако радость продолжалась недолго, и невдомек ему было, какая расплата ожидает его. 25 июля колчаковская армия с помощью уральских казаков и белочехов захватила Екатеринбург. Началось следствие по делу о казни царской семьи, но вначале продвигалось оно медленно и малоуспешно, пока за это не взялся добросовестный профессионал Н. Соколов. Увы, расследование он не успел донести до конца: город заняли красные. Тут и грянул для Элькина гром: его послали в Екатеринбург на постоянную работу. Как областной прокурор, как руководитель карательных органов, он был облечен очень большой властью, которую использовал для того, чтобы пресечь все попытки нежелательных розысков, чтобы замести следы преступления. По сути, он был в городе представителем, наблюдателем, карающей десницей тех сатанинских сил, которые организовали цареубийство.
Основательно укоренился в "столице Урала" Борис Элькин, обзавелся деловыми и родственными связями, чувствовал себя некоронованным правителем, вершителем судеб. Вот только ипатьсвский дом, возвращенный, кстати, прежнему хозяину, мозолил глаза. Хозяину какое житье в таком жутком доме?! А Элькину он постоянно напоминал о совершенном злодействе. И настало время, когда суд свершился. В 1937 году Борис Элькин был арестован, а затем расстрелян: вполне возможно, что в том самом подвале, где оборвалась жизнь членов царской семьи.
А что же Андреев? Покинув перед приходом белых Екатеринбург, он вместе с Дорой Моисеевной жил в вагоне на станции Пермь. Там, кстати, как раз в те дни уничтожали последних членов царской фамилии и их приближенных. Затем Андреев оказался в Вятке. На каком-то странном положении. Его и жену обеспечивали пайком, но держали "на задворках", как определил он сам. Точнее — скрывали. Уже потом ему стало известно
Короче говоря, об Андрееве позаботились, упрятав его подальше, в безопасный Харьков, определив на хорошую и полезную должность. Он налаживал профсоюзную деятельность в республике, только что освобожденной от немцев. Затем был переведен в Москву.
С Иосифом Виссарионовичем сблизился Андрей Андреевич на совместной работе. В 1924–1926 годах он был секретарем ЦК ВКП(б), то есть одним из ближайших помощников Генерального секретаря Сталина. Последний сумел оценить надежность, исполнительность, скромность молодого тридцатилетнего соратника. Особенно после того, как Андреев счел возможным полностью раскрыться перед Сталиным, поведал ему все свои секреты. В Андреева Иосиф Виссарионович поверил, как мог верить только он: полностью, до конца.
С ведома Иосифа Виссарионовича в 1927 году в Москву прибыл некто Ф. Варбург, близкий знакомый банкира Якова Шиффа. Ему был оказан теплый прием — случай по тому времени редкий. Сталин был достаточно брезглив для того, чтобы якшаться с заморским капиталистом, берег классовую честь мундира. Но, с другой стороны, и достаточно практичным для того, чтобы извлечь из визита Варбурга всю возможную выгоду. Переговоры с гостем вел Андрей Андреевич. В отличие от разрекламированного миллионера А. Хаммера, который шумно помог нашей стране на копейку, а молчком заработал при этом в тысячи раз больше, посланец Якова Шиффа о прибылях не заикался. У него были другие заботы установить связи в самом верхнем эшелоне власти. По инициативе Варбурга впервые зашел тогда разговор о создании на территории Советского Союза некой "земли обетованной", которая смогла бы стать объединяющим центром еврейской диаспоры. Даже место предлагал: юг Украины или Крым. С соответствующим финансированием. (Сталин, как мы знаем, лишь частично, на свой манер, реализовал это предложение, организовав на Дальнем Востоке Еврейскую автономную область).
И еще высказал Варбург одну просьбу: уничтожить в Екатеринбурге Ипатьевский дом, сровнять с землей, чтобы следа не осталось от того подвала, где пролилась кровь царской семьи и где начертаны были каббалистические цифровые надписи, уже тогда привлекавшие исследователей. Вероятно, имел Варбург контакт и с Борисом Элькиным, главным блюстителем закона и порядка в городе, который носил имя Свердлова. Несколько раз «прощупывал» потом Элькин мнение члена Политбюро ЦК ВКП(б) Андреева на предмет снесения ипатьевекого дома, обосновывая это различными причинами, в том числе и политическими. Андреев, естественно, советовался со Сталиным, а у того был свой резон:
— Нет, пусть стоит. Пусть им на психику давит… Понадобится, мы в этом доме еще и музей откроем. Филиал музея Революции…
Прочный старинный дом пережил период большой войны, пережил самого Сталина и мог бы еще простоять долго, в той или другой форме служа людям. Но защитить его было некому, и недавно, в конце семидесятых годов, первый секретарь Свердловского обкома партии Борис Ельцин распорядился снести его, якобы для того, чтобы расширить улицу.
Узнав об этом, я расспросил одного своего знакомого, что за человек столь решительный секретарь. "Странный, — прозвучало в ответ. — По образованию строитель, а по призванию — разрушитель. Если что и создает, то лишь конфликты. Всегда у него какие-то враги, на борьбу с ними расходует свою незаурядную энергию и завоевывает известность. Не поймешь, какому богу он служит…" Ну что ж, нечто подобное можно сказать не только о Ельцине, но и о некоторых других партийных руководителях новой послевоенной когорты.