Тайный советник вождя

Успенский Владимир Дмитриевич

Женился Каплер на Юлии Друниной, замечательной поэтессе и еще более замечательном человеке. Семнадцатилетней хрупкой девочкой из интеллигентной семьи добровольно ушла она на войну. Не в тыловой госпиталь, а медицинской сестрой в роту, на передовую, где кровь и слава, где мужество и неимоверные тяготы будничной фронтовой жизни. Видела, познала, преодолела все, что только было на той безжалостной и страшной войне. Сквозь раны и муки пронесла свою впечатлительную чистую душу.

Слышал я, что жизнь Друниной с Алексеем Яковлевичем (после первого не очень удачливого замужества) складывалась хорошо, спокойно, без изнурительных материальных забот,

хотя, конечно, доставляли огорчение не только разница в возрасте (двадцать лет), но разность опыта, разность мироощущения, восприятия происходивших событий. Что выливалось и в стихах чуткой, искренней Юлии:

"Сверхчеловеки"! Их немало

Меж нами, серыми людьми.

И человечество устало

От суперменов, черт возьми!..

От тех, кому ничто другие…

И мне поднадоели «те»,

И мне знакома ностальгия

По уходящей Доброте.

И позабыть ли, как когда-то

Без гордых поз и громких слов

Вошли обычные солдаты

В легенды, в песни, в даль веков?

И суперменов клан надменный

Во всей красе раскрылся мне:

Когда иные супермены

Хвост поджимали на войне…

Ладно, что уж судить да рядить. Алексей Яковлевич скончался в сентябре 1979 года в Старом Крыму. Там и похоронили. [Юлия Владимировна Друнина, не сломленная годами войны и несколькими ранениями, оказались бессильной перед напором гнусностей и лжи так называемой перестройки и реформаторства. Покончила с собой осенью 1991 года, оставив записку: "Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно только имея крепкий личный тыл…" Она была так же уязвима, как уязвим всякий человек с чистой совестью. И погиб поэт, невольник чести… (Примеч. автора.). ]

Ну и еще один последний аспект этой истории, о котором я уже упоминал вскользь. Своими домогательствами Каплер нарушил то равновесие, ту национальную взаимотерпимость, которые сложились во время войны. Присущая Сталину неприязнь к троцкистам и сионистам, пропущенная теперь через призму личных переживаний, превратившаяся в постоянную боль, переросла в неугасимую ненависть к тем, кого он называл «еврейцами» и «жидами». Что, впрочем, не мешало ему нормально относиться к тем евреям, которые не блистали своей беспардонностью, не попадали в его представлении в разряд мерзких «хуппе».

Характерная деталь. На первом же после скандала с Каплером Пленуме ЦК Иосиф Виссарионович произнес (цитирую по памяти) такие фразы: "Необходимо опять заняться проклятым вопросом, которым я занимался всю жизнь, но, как видно, немногого достиг. Это национальный вопрос…

Некоторые товарищи еврейского происхождения думают, что эта война ведется за спасение еврейской нации. Эти товарищи ошибаются. Великая Отечественная война ведется за спасение, за свободу и независимость нашей Родины во главе с великим русским народом".

На местах — и в тылу, и на фронте, — из этих слов были сделаны соответствующие выводы. Началось пока еще неофициальное следствие по "крымскому вопросу", нацеленное против тех, кто слишком усердствовал в старании создать на теплом полуострове еврейскую республику. В частности, заведено было соответствующее «дело» на жену второго лица в государстве на Полину Семеновну Карп-Жемчужину-Молотову.

3

Едва завершилась история со Светланой — «порадовал» отца разлюбезный сынок Василий. Дождливым весенним вечером, когда пилотам,

как известно, делать нечего, полковник Сталин и его приятели в очередной раз "приземлились за столом", поговорили за бутылкой водки о том о сем, и решили от скуки устроить большую рыбалку. Дабы развлечься и разнообразить рацион питания личного состава своей геройской воинской части. Сказано сделано! Наутро, изрядно опохмелившись, поехали в город Осташков, что в Калининской области. На берегу реки был накрыт стол опять же с соответствующими бутылками. А кончилось тем, что один из авиаснарядов «РС», которыми принялись глушить рыбу (что уже само по себе деяние незаконное) взорвался в руках полкового инженера. При этом инженер погиб, а Василий Сталин и еще один летчик получили ранения.

Вот документы, которые красноречиво говорят сами за себя.

Секретно.

Зам. начальника 1-го Отдела НКВД СССР

Комиссару Госбезопасности 3-го ранга

т. Власику Н. С.

Заключение о состоянии здоровья полковника

СТАЛИНА ВАСИЛИЯ ИОСИФОВИЧА

т. Сталин В. И. доставлен в Кремлевскую больницу 4/IV-43 г. в 11 часов по поводу ранений осколком снаряда.

Ранение левой щеки с наличием в ней мелкого металлического осколка и ранение левой стопы с повреждением костей ее и наличием крупного металлического осколка.

В 14 часов 4/1V-43 г. под общим наркозом проф. А. Д. Очкиным произведена операция иссечения поврежденных тканей и удаления осколков.

Ранение стопы относится к разряду серьезных.

В связи с загрязнением ран введены противостолбнячная и противогангренозная сыворотки.

Общее состояние раненого вполне удовлетворительное.

Начальник Лечсанупра Кремля

Бусалов

4 апреля 1943 г.

И еще:

ПРИКАЗ НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР

26 мая 1943 г.

Командующему ВВС Красной Армии Маршалу авиации тов. НОВИКОВУ

ПРИКАЗЫВАЮ:

1) Немедленно снять с должности командира авиационного полка полковника СТАЛИНА В. И. и не давать ему каких-либо командных постов впредь до моего распоряжения.

2) Полку и бывшему командиру полка полковнику Сталину объявить, что полковник Сталин снимается с должности командира полка за пьянство и разгул и за то, что он портит и развращает полк.

3) Исполнение донести.

Народный Комиссар Обороны

И. СТАЛИН

26 мая 1943 г.

Комментарии, полагаю, излишни.

4

История несостоявшегося обмена сдавшегося в плен генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса на попавшего в плен старшего лейтенанта Якова Джугашвили стала своего рода притчей, которую толкуют или тенденциозно (в зависимости от отношения к Сталину), или слишком уж упрощенно. И в том, и в другом случае искажается и само событие, и характер, образ Иосифа Виссарионовича как вождя и как человека. Даже крылатую фразу, облетевшую весь мир, излагают по-разному, с примитивной отсебятиной. Чаще всего она звучит так: "Я офицеров на фельдмаршалов не меняю". Нелепо хотя бы потому, что офицерский статус у нас в ту пору только устанавливался, термин еще не был обиходным, Иосиф Виссарионович привык к нему только в сорок пятом году и уж тем более никогда не употреблял его задним числом применительно к Якову. Ну и насчет фельдмаршала — это погоня за броским словцом, сводящая обобщенное мнение Верховного Главнокомандующего к частному случаю. А ведь Иосиф Виссарионович даже на сугубо личные дела смотрел с государственной колокольни, особенно во время войны, глубоко сознавая свою ответственность за все.