Тайный сыск царя Гороха. Компиляция

Белянин Андрей Олегович

Солнце село плавно, звёзды зажглись даже раньше, а лунный серп неукоснительно толстел с каждым закатом. К назначенному часу все мы (расколдованный Митька, Яга и я), плюс в засаде на берёзе кот Васька (лихо замаскировавшийся в темноте) ждали гостя.

Незваным его назвать уже было нельзя, но и особой радости от лицезрения беглого каторжника никто не испытывал. Это только в детективных романах жулик и сыщик, постарев, пьют вместе кофе за столиком в маленьком пражском бистро и беззлобно вспоминают, кто, кого, когда засадил или как, кто, где успешно скрывался…

Уточняю

сразу – ничего хорошего о Кощее я сказать не могу. С первого дня личного знакомства наши отношения строились исключительно по принципу «кто стреляет первым…», и прогрессивных изменений в этом плане не наблюдалось. Мы вечно перешагивали ему дорогу, он, в свою очередь, тоже в долгу не оставался, пару раз проводя практически безупречные преступные операции. Взяли мы его чисто случайно, посадили по закону, но ненадолго, а наш последний визит к нему на Лысую гору, наверное, мучит его в кошмарных снах до сих пор…

Для лукошкинского мира Бессмертный – фигура хрестоматийная, гипертрофированное зло, и по-хорошему никаких мирных переговоров с ним быть не может. Хотя, с другой стороны, выслушать его мы обязаны… даже его… работа такая.

* * *

– Запаздывает, злодей непунктуальный, – настороженно озираясь, зевнул Митька. Оружия он сегодня не взял, неожиданно объявив, что вполне надеется на силу своего ораторского искусства, а Кощея, как психотипа, знает ровно облупленного.

– Возможно, проверяет, всё ли чисто.

– А может, в кустах сидит да меч-кладенец коварно по наши головы точит? С него станется, ибо преступному элементу слово держать необязательно…

– Наша эксперт-криминалистка с полной уверенностью заявляла, что… – Я заткнулся, поймав бабкин взгляд вверх. Почти неразличимый в темноте Васька дважды просемафорил направленным светом зеленых глаз за мою спину. Всё ясно, объект прибыл…

– Выходите, гражданин! Мы здесь не в индейцев играем, могли бы и не подкрадываться…

Ветви ближайшего орешника распахнулись едва ли не со зловещим дверным скрипом. На освещённую серебристым сиянием полянку шагнул беспрецедентный злодей нашей эпохи – Кощей (как мы шутили, «Кирдыкбабаевич»…) Бессмертный! Выглядел он практически бесподобно, всегда подозревал, что ему шьют где-нибудь в Париже…

Чёрный, до пят, балахон, струящийся складками, кожаные сапоги на высоком каблуке, а на голове некое подобие капюшона средневекового палача, тоже чёрное и с дырочками для глаз. Судя по фигуре, так и не поправился. Значит, в силу не вошёл, хотя начал, как всегда, с угроз и запугиваний:

– Вот и свиделись, участковый. Недолго тебя судьба берегла, недолго в одну дорожку наши пути сводила…

– Только не надо снова петь фальцетом «пришла твоя смерть безвременная…», – резко осадил его я. – Либо – чего надо и коротенько беседуем по существу, либо – я вас арестовываю, благо всегда есть за что!

– Никитушка, угомонись, не могёт он иначе, – укоризненно вздохнула Яга. – Ить традиции литературные да исторические такового подходу требуют. Дай срок, нагрозит да пошумит, а потом, поди, и сам в ножки поклонится…

–

Ну… это тоже… вряд ли… так-то уж… – смущённо откашлялся наш злодей. – В ножки, конечно, не поклонюсь, но дело важное имею. Потому и вызвал тебя, сыскной воевода, отдельного разговору ради. Ежели твои холопы насмешки чинить не станут…

– Митя!

– А чё сразу я-то! И улыбнуться нельзя, что ль? Может, я не со зла, может, у меня настроение столь игривое от мыслей приятных сообразовалось…

– Каких ещё мыслей? – почему-то одинаково заинтересовались мы все.

– Дык деревня ж рядом, – не выдержав, бросился взахлёб рассказывать наш младший сотрудник. – А ну как я сейчас петухом взвою! Вот вам крест всем целовать буду, как все петухи наши от такого крику внепланового голос подадут! Свершится над оскорбителем суд божий, отольются слёзки мышкины…

– Это он вам никак забыть не может, что вы его год назад «петухом» обозвали, – доходчиво пояснил я отшатнувшемуся Кощею.

Нет, шутки шутками, а с Мити вполне станется и покукарекать не вовремя. Не знаю, по какой причине (плохие гены? психические заболевания? комплексы детства?), но гражданин Бессмертный панически боится петушиного крика. Всерьёз боится, до колик, до судорог, до хрипоты и пены изо рта.

Собственно, в какой иной момент никто из нас не преминул бы воспользоваться такой слабостью противника, но взгляд Яги был слишком серьёзным. Я доверился компетенции нашей эксперт-криминалистки и молча погрозил Митяю пальчиком. Тот честно покаялся, но злорадно улыбаться не перестал…

– Итак, что же всё-таки случилось?

– Вот, прими заявление, участковый. – Моднявый преступник и маньяк, с хрустом кивнув, протянул мне скрученный в трубочку лист бумаги. – Убедительно прошу прочесть, рассмотреть и принять к сведению. При благоприятном разрешении и я в долгу не останусь…

– Взятку предлагаете, – автоматически брякнул я просто потому, что произошедшее ставило меня в тупик. Кощей, сам, мне, приносит заявление, прося помощи и защиты у милиции!

– Никак нет, – гордо выпрямился он. – Вы – люди государевы, вам за службу и без того жалованье положено. А вот материальную базу в отделении за счёт пожертвований частных лиц улучшать не возбраняется. Крышу перестелить, забор кой-где подправить, ступени в поруб поменять…

– …трубу прочистить, дорожку булыжником вымостить, газон опять же хотелось, да и сруб колодезный давно поменять пора, – неожиданно для самой себя включилась в перечисление бабка.

Мне пришлось умерять её хозяйственный пыл двукратным поднятием правой брови в самом строгом изгибе… Яга поняла и притихла. Я демонстративно развернул листок, света ночных светил (прости, Господи, за тавтологию!) вполне хватало для чтения. Митька бесстыже заглядывал мне через плечо…

– «Нечестивому рабу, холопу лукошкинскому да хаму Никитке Ивашову от самого Великого да знатного, того света господина, а этого – страха и ужаса, сильномогучего тёмного царя Кощея Бессмертного…» Значит, так вот? Это у вас нормы вежливости такие, да? Митя, кукарекай!