Тайный знак

Жукова Алёна

– Михаил Александрович, у меня сегодня было много работы. Время сейчас обеденное, давайте зайдем в нашу столовую. Здесь готовят совсем по-домашнему.

Идея пообедать в Бутырке показалась Михаилу «неаппетитной».

– Я, знаете ли, не голоден.

– Ну, тогда будем работать.

Они прошли в небольшую комнату с письменным столом. Возле

него стоял стул, а посреди комнаты – табурет. Следователь кивнул на табурет:

– Присаживайтесь, гражданин Степанов. Что вам известно об инциденте с экскаватором на строительстве цеха для метровагонов в селе Тайнинское? Почему экскаватор провалился под землю? Кто виноват в аварии, вы знаете?

– Ну, в общем, насколько я могу судить, никто не виноват. Разве мог кто-то предположить, что под землей существует подземный ход?

– Когда вы об этом узнали, почему так жестко потребовали остановить строительство нового цеха?

– Поймите, это история нашей страны.

– Ну, допустим, история НАШЕЙ страны началась с Октябрьской революции. А все, что было до нее, это история царской России. Это не наша история.

Михаил ошарашенно посмотрел на собеседника.

– Вам что, в университете про это не говорили? Кстати, какой вы заканчивали, в каком году? А что до того делали?

Следователь сыпал вопросами, как горохом из мешка, но Михаил, сохраняя терпение, обстоятельно отвечал. И вдруг:

– Вы, Михаил Александрович, сейчас здорово удивитесь. Совершенно случайно у нас тут оказалась ваша родственница.

Сердце ухнуло вниз, в глазах потемнело. Какая родственница?

В кабинет ввели худую, высокую женщину в черном платье. Прямо с порога, не глядя на Михаила, она затараторила:

– Братик мой, Мишенька, сразу после революции пропал, искала его. Он старшой был, в матросы на Балтфлот пошел. Мы сами костромские будем, пропал братик мой…

Следователь остановил ее слезливый поток и попросил взглянуть на Михаила. Женщина осеклась, замолчала и долго всматривалась:

– Нет,

гражданин следователь, это не он. Наш покрасивше, не такой носатый. И чуб у него кудрявый был, светленький, и глазки серые, а этот больно чернявый.

– Так, значит, не он, гражданка Степанова? А год рождения, имя, отчество и фамилия совпадают, так?

– Да пусть и так, но не похож.

Он снял трубку:

– Уведите!

Женщину вывели из кабинета.

– И как вы это объясните, Михаил Александрович?

– Обычное совпадение.

– Допустим. Но ваша биография полна неясностей. Матрос Михайло Степанов был полуграмотен, а вы после службы на Балтфлоте закончили бригадным методом институт.

– На то он и бригадный метод – за нас умники сдавали экзамены. Один умник за десяток студентов.

– Насколько я знаю, экзамены за десятерых на механико-математическом факультете сдавали именно вы. И вся ваша головокружительная карьера как-то не вяжется с полуграмотным прошлым матроса Степанова.

– Ну, ведь вы сами только что получили подтверждение, что Степановых Михаилов Александровичей было по меньшей мере два. И к тому, костромскому, я отношения не имею.

– Тогда изложите, пожалуйста, вашу настоящую биографию.

Следователь протянул листок бумаги, карандаш. Дверь, как капкан, защелкнулась, и Михаил понял, что попался. Писать придуманную биографию было бессмысленно – начнут проверять; а если изложить правду, то это значит подписать себе приговор. Он гнал от себя мысль о том, что из Насти выбили показания, что это она открыла его настоящие имя и фамилию.

В одиннадцать часов вечера охранник открыл дверь. Михаил приготовился к худшему, но неожиданно тот отдал ему пропуск с печатью и подписью и проводил до выхода, ничего не объяснив и ничего не потребовав. В полном недоумении Михаил добрался до дома на Новослободской, благо для этого пришлось всего лишь перейти через дорогу.

Конец ознакомительного фрагмента.