Тающий человек
Шрифт:
Не отпуская решетки, Кермод повернулся и посмотрел на меня. Ему была видна только моя голова, высовывающаяся над баррикадой. Его глаза были полны безысходной тоски, но он не смел оставить своего хозяина.
Затем он вдруг отпустил решетку и выпрямился.
— Кермод! — сердито зарычал О'Дауда.
— Минуту.
Кермод повернулся и побежал к трону. В трех метрах от гигантской копии О'Дауды на полу лежала прекрасная персидская дорожка. Он швырнул ее в сторону. Под ней была решетка.
— Я совсем забыл про эту... — Он нагнулся, осматривая шурупы.
— Эта! Эта!
О'Дауда бросился к нему, сметая все со стола развевающимися полами
— Шурупы... смотрите! — показал Кермод.
Они оба ухватились за решетку и напрягли все свои силы. Бомба должна была быть под этой решеткой. Именно сюда ее установил бы Денфорд. Под гигантской копией, и рядом с тем местом, где обычно сидел О'Дауда. Если бы Кермод вспомнил об этой решетке в самом начале...
— Бросьте! Бегите сюда! — заорал я.
Они не обратили на меня никакого внимания. Большой человек и маленький человек обливались потом, пытаясь выломать решетку. Хозяин и слуга, связанные столькими прошлыми вещами: проявлениями лояльности, злодействами, пьянками, рыбалками, публичными домами в былые дни, а затем, по мере увеличения богатства хозяина, и более сложными и изощренными манипуляциями, и всегда первый думал, что он неприкасаем, сам себе закон, а второй — что в тени могущества первого он находится в полной безопасности. Они забыли, что там был я. Если ты не сидишь и ждешь неприятностей, борешься, ты побеждаешь. Так было всегда и так будет, должно быть, иначе просто не стоит жить.
Я упал на пол, свернулся клубком, прижавшись к холодной восковой спине герцогини, и накрылся сверху доном.
И тут это произошло. Конец света. Раздался оглушительный хлопок, словно реактивный лайнер миновал в комнате звуковой барьер, и все пришло в движение. Вперемежку с герцогиней, доном и дипломатом меня отбросило назад к стальным дверям. Я должен бы был погибнуть. Я подумал, что я погиб — звон в ушах и весь воздух покинул мое тело. И меня ждали стальные двери, ждали, что ударная волна швырнет меня на них и разобьет в лепешку. Но, должно быть, волна ударилась в них на секунду раньше меня, распахнула их и они повисли подобно двум помятым крыльям. Пролетев метров двадцать по галерее, я лежал с закрытыми глазами и ждал... и я слышал звон разбивающегося стекла и стук падающих и разлетающихся на мелкие кусочки обломков штукатурки, камня и дерева.
Я медленно поднялся на ноги, постоял какое-то время в оцепенении, затем стал вытирать пыль с глаз и лица. На полу у моих ног лежал мой пистолет, сверток и оторванная голова герцогини с десятисантиметровым осколком стекла в щеке. Я перешагнул через штабного генерала, у которого не хватало седого уса и глаза, и пошел к дверям.
Комната была наполнена дымом и пылью. Ни О'Дауды, ни Кермода. Но по всему полу были разбросаны головы, руки и ноги. Большинство были восковыми. Шатаясь и не до конца осознавая, что я делаю, я переступил порог и на меня стал падать приятный дождик из разбитой противопожарной системы. Я пошел к трону. Занавески и деревянные детали трона уже сгорели и пламя перекинулось на одежды О'Дауды. Он лежал на полу без руки и ноги, и языки пламени лизали его лицо. Я остановился в некотором удалении, смотрел и думал, жив ли я, или все это — кошмар смерти. О'Дауда горел и таял.
Восковое лицо начало потихоньку таять и течь. Пламя обжигало мне лицо, в голове все гудело после встречи с ударной волной. Я смотрел, как огромная фигура тает передо мной, тает до обычного человеческого размера
За моей спиной, как казалось, в нескольких километрах от меня, послышались крики, звонки, сирены и топот ног.
Шатаясь, я добрался до дальней стены, согнулся пополам и меня вытошнило. Я знал, что этот кошмар будет преследовать меня не одну ночь... маленький, хрупкий череп, медленно возникающий в языках пламени из тающего лица О'Дауды.
Я выпрямился и тут увидел настоящего О'Дауду. Когда бомба взорвалась, Кермод, должно быть, заслонил его. Его отбросило через комнату на оконную стену, как шестипудовый мешок с зерном. Он лежал, скорчившись, у стены, голый по пояс. Его голова была свернута набок, а уцелевшая нога подвернута под туловище. Пальцы его правой руки все еще сжимали большой, искореженный кусок медной решетки.
Я вышел из комнаты, оставляя позади горящее восковое море вокруг трона. Подбирая сверток, я чуть не упал от внезапного головокружения.
Пошатываясь, я пошел по коридору, на ходу запихивая сверток под ремень брюк и застегивая сверху.
У лестницы, в красном бархатном кресле сидел спокойный, сосредоточенный Денфорд и курил. Он посмотрел на меня и кивнул, словно поздравляя себя с удачно проведенной операцией. Главные цели — О'Дауда и Кермод — убиты. Дрожащий и качающийся Карвер — цель второстепенная. А сам он уже не беспокоился о том, что теперь будет, потому что никто никогда не сможет отнять у него тех приятных чувств, которые наполняли его в последний час.
— Я вызвал пожарных, — мягко сказал он. — Они сейчас будут.
В моем горле была настоящая засуха, поэтому слова прозвучали подобно шелесту старого тростника.
— Я не думаю, что мне сейчас нужна компания.
Он указал на боковую дверь за креслом.
— Сюда. Спуститесь по лестнице до конца и окажетесь в гараже. — Затем, когда я уже собрался с силами, чтобы двинуться дальше, он спросил. — Как он себя вел перед финалом?
— Я думал, это была паника, но ошибся, — сказал я. — Он, как всегда, был уверен, что ничто никогда не сможет победить его. Ему не хватило секунд пять. — Подойдя к двери и положив руку на ручку, я добавил. — Когда прибудут полицейские, они не пустят вас туда. Если вы хотите попрощаться, делайте это сейчас.
— С ним?
— Нет, с ней. Она — у трона, ждет вас.
Он посмотрел на меня, не до конца понимая, что я только что сказал, затем медленно поднялся и побрел по галерее к наполненной дымом и орошаемой водой комнате. Я спустился в гараж и выбрался из дома, осознавая, что мне крупно повезло. Исключительный случай. Мне удалось уйти с тем, что принадлежало О'Дауде. Это должно войти в историю. Он хранил даже то, что принадлежало ему, но в чем он больше не нуждался. Так же, как он хранил ее, заперев внутри себя...