Тайяна. Вырваться на свободу
Шрифт:
— Ох, Гарт… Кто бы знал, как мне страшно!
Увы, расслабиться Аэлене не дали. И расплакаться — тоже. В комнату вошел Рошер.
— У меня плохие новости.
— что случилось?
— Кажется, у вас одним конюхом стало меньше..
— Что случилось!?
— Его убили.
Спустя пять минут трое людей обозревали лежащее в конюшне тело.
Аэлена прижала к губам платочек, но смотрела. Это касается ее жизни и жизни ее детей. Ради такого можно не на один — на пять трупов сразу посмотреть.
Да
Рошер наклонился, указал на что-то Гарту.
— отравили. Пена в углах рта, видишь?
— Интересно, чем?
— а вот.
Бутыль из-под вина нашлась неподалеку. Гарт поднял, принюхался.
— Нет. Не распознаю.
— Яне надо показать. Она во всем этом разбирается.
— Яне?
— Нархи — ро, — пояснила Аэлена.
Гарт покривился.
— Знать? Или… травить?
— У них достаточно… своеобразное отношение к людям, — признала Аэлена. — Но они не злые. Просто — другие.
— Видел я таких других…
Ворчал Гарт больше по растерянности. Будешь тут и нервничать, и ворчать…
— А что за бутылка?
— Красное крепленное. С Иннуарских виноградников.
— откуда? — удивилась Аэлена.
— Да из погреба теперь спер, нет?
— Не из нашего, — решительно замотала головой женщина. Так было легче. Отвлечься, обсуждать вино, не думать о том, что где-то рядом враг…. страшный враг.
— Вы его не покупаете?
— Алинар не любит красные вина, только белые. Я вообще не люблю вино. А Иннуарские вина мы не закупаем вообще. Они, на мой вкус, кисловаты и дороговаты. Можно найти и что получше по той же цене.
— Вот даже как…
— кто бы не дал ему эту бутылку — ее принесли снаружи. А это возможно?
— у нас на воротах охрана не стоит. Да и бутылка же, не корзина с гадюкой.
— Вот! — Рошер вскинулся, словно его пнули. — Во — от! А если он что-то видел? Или корзину у него держали? Аэла, припомни, он когда работал?
— Конюхи при лошадях с рассвета и до вечера. Два дня через день, а что?
— Он как раз мог видеть что-то, чего не надо. Ну-ка…
Рошер обошел конюшню, пригляделся, влез на сеновал, потом высунулся оттуда и взмахом руки подозвал Гарта. Мужчина легко поднялся по лестнице.
На сеновале было темно и прохладно. Приятно пахло скошенной травой.
— Видишь?
Гарт тоже видел. Из окошка под крышей открывался вид на игрушку детей. Домик на дереве.
Рошер упал в сено.
— Лежу я, это, попиваю винцо, к примеру, жду подружку, смотрю в окно…
— и видишь там нечто…. странное.
— Чего быть не должно! Настолько, что даже конюх это понял!
— А назавтра узнаешь про змею!
— И связываешь ниточки воедино!
— Еслли бы этот паразит все рассказал мне! Или Аэлене! — Жалости Гарт не испытывал, одну досаду. Судя по всему, конюх решил подработать шантажом, за что и поплатился.
— Не решился. Или думал, что с убийцы больше получит.
— может быть и то и другое. Но тогда это…
— Почему? — искренне удивился Рошер.
— а сколько можно получить со слуги? Медяки! Заплатить могут только люди богатые…
— Оплата может быть разной. Кому-то и горсть алмазов мала, кому-то и кусок хлеба велик.
— тоже верно. А почему он был один? Их же в поместье несколько?
Этот вопрос объяснила Аэлена. Ночевали конюхи по одному, попеременно. Мало ли что случится с лошадями, а он и тут. При конюшне даже каморка была оборудована, специально.
— Вот…
Аэлена распахнула дверь и присвистнула. Совершенно позабыв, что она лайри и не должна выражать свои чувства подобным вульгарным образом.
Покойный конюх явно был романтиком.
В каморке было устроено… этакое романтическое свидание. Кто бы там ни побывал, но готовились основательно. Кровать перестелили почти белым бельем, на стол поставили тарелку с фруктами, два стакана — и даже! Даже розу в кувшине!
— У него тут романтическое свидание намечалось? — удивился Гарт.
— до или после? — задумчиво пробормотала Аэлена.
— Вместе? — предложил свой вариант Рошер.
— То есть? — не понял Гарт.
— Если он шантажировал женщину и попросил оплату в таком виде?
— Тоже возможно. А с кем из служанок он крутил? С кем он вообще был, бывал?
Аэлена задумалась. Покачала головой, в ответ на вопрос деверя.
— Не представляю. Я вообще стараюсь брать на работу людей семейных и не поощряю разврат в своем доме. Дети же рядом, мало ли что они увидят…
— Но слуг я все равно расспрошу, — подвел итог Рошер. — Аэла, надо вызвать стражу и сдать труп.
— я займусь, — кивнул Гарт. — Аэлена, а ты собирай ко мне детей, хорошо?
— Сделаю.
Аэлена развернулась и пошла собирать малышню. Мысли бились в голове вспугнутыми летучими мышами.
Страшно, Четырехликий, как же страшно! Кто это может быть?
И зачем? За что!?
Четырехликий, помилуй хотя бы моих детей. Я сильная, я со всем справлюсь, но мои дети и муж… они беззащитны. Хотя бы их! Сбереги хотя бы их! Пожалуйста…
Рошер тем временем опрашивал слуг и служанок. Но…
Да, конюх. Дорош Рейнар.
Работник хороший, но не без своей дури. У кого-то самомнение, у кого-то вино, карты или кости. В случае Дороша этой дурью были женщины.
Причем — замужние.
Мужчина влюблялся, обхаживал объект воздыханий, добивался своего, обожал женщину, ценил… месяца два. И — переключался на следующую.
Постоянства ему не добавляли даже регулярные визиты мужей с чем-нибудь увесистым. Но при этом он жестко разделял работу и личную жизнь. Знакомился на улицах, в тавернах, где-то еще, но из прислуги никого не трогал. Мог ущипнуть, мог шлепнуть по попке, сказать комплимент в меру разумения, но и только-то.