Тазик уныния для Кощея
Шрифт:
История 3, в которой Баба-Яга вспоминает былые времена.
Баба-Яга сидела на крыльце избушки на курьих ножках. На коленях у неё лежала огромная книга. Это был единственный экземпляр знаменитой «Книги о вкусной и волшебной пище», которую Баба-Яга составляла сама. Сколько лет Яга писала эту книгу неизвестно. Последний рецепт значился под номером 25188. Это было зелье для желающих научиться читать стихи с выражением.
Баба-Яга придумала его совсем недавно, лет пятьдесят
Бабу-Ягу мальчик ничуть не испугался, а наоборот обрадовался:
– Хорошо, что я вас встретил, уважаемая Баба-Яга!
– Чего ж тут хорошего? – усмехнулась Яга. – А ежели я тебя съем… – она поманила Петю кривым пальцем с жёлтым загнутым ногтем. – На лопату, в печку и ага…
– Уж лучше в печку, чем завтра перед всем классом стихи читать, – заявил Петя.
– Это ты что же… меня не боишься, а стихи читать боишься?
– Я не боюсь, – вздохнул Петя, – не умею просто. Нет у меня выражения. Так учительница сказала.
– Ты подумай… – покачала головой Яга. – Нет выражения… а ну… прочитай-ка что-нибудь…
Петя вышел на середину избы. Он засунул руки в карманы, ссутулился, как будто хотел стать ниже ростом, опустил голову и не глядя на Бабу-Ягу забубнил:
–Хорошомальчишкойбытьможнобантикненоситьутромраноневставатьчтобыкосызаплетатьхорошомальчишкойбытьиотчаяннымпрослытьпонапрасну…
Тут у него кончился воздух, он судорожно вдохнул и выпалил:
– Тутитамнереветьпопустякам… Видите, – мальчик развёл руками. – Нету выражения. Опять все будут смеяться, ВалентинВанна тройку влепит и напишет ещё в дневнике: «Каша во рту»…
– Охохонюшки, – Баба-Яга схватилась за голову. – Неужели так и напишет?
Петя шмыгнул носом и несмотря на обещание «не реветь по пустякам», как раз собирался это сделать, потому что каша во рту для чтеца вовсе не пустяк.
– Погоди, добрый молодец, печалиться, – прокряхтела Баба-Яга. – Иди-ка пока в баньке попарься, а уж я постараюсь твоему горю помочь…
Пока Петя был в бане, Баба-Яга приготовила зелье. Она использовала ивовую лозу, чтобы слова были хлёсткими, молодую крапиву, чтобы зубы у чтеца не сжимались, и горький пустырник для снятия волнения. Подсластила зелье мёдом и поднесла гостю.
После того, как Петя глотнул волшебный напиток, он гордо выпятил грудь, поднял подбородок и глядя Бабе-Яге в глаза заговорил громко и чётко:
Хорошо мальчишкой быть,
И в карманах всё носить.
Не бояться пауков,
Ни лягушек, ни жуков…
Плохо то, что у мальчишек
Синяков полно и шишек!
Баба-Яга зааплодировала.
– Ну вот! Другое дело! – довольно кивала она. – Давай-ка я тебя из леса выведу, а то у нас тут места дикие… мало ли… а ты теперь с выражением… жалко будет, если пропадёшь…
Она посадила Петю в ступу и доставила на опушку леса, прямо к речке, через которую был перекинут мостик.
Через несколько дней пришло письмо от Пети:
«Дорогая Яга! Спасибо большое. Я получил пятерку за стих. И меня выбрали на конкурс чтецов. Петя»
Баба-Яга улыбнулась, вспомнив эту историю, и её железные зубы сверкнули на солнце.
– Эх… давненько я ничего в книгу-то не записывала… Да и не заходит ко мне что-то никто… Раньше всё время шастали. Заблудятся – ко мне, царевну ищут – ко мне, как Кощея победить – тоже ко мне … а сейчас…
Старуха вдруг зашевелила своим длинным, похожим на слишком толстую запятую, носом.
– Ффух! Накаркала! Чую гости ко мне идут, – она захлопнула книгу и привстала. – Ой нет… не идут – бегут, так бегут, что аж земля трясётся. – Яга приложила ладонь уху. – Ого… а шумят-то как… хорошо ещё, что я глуховата стала…
Баба-Яга отнесла книгу в избушку, вернулась во двор, обнесённый забором, и стала ждать услышанных и унюханных гостей.
Через несколько минут калитка со стуком распахнулась, и во двор пожаловали сапоги-скороходы. Они оббежали вокруг избушки, которая беспокойно топталась. Её тревожил шум. Сапоги сбросили скорость, перешли на шаг и замаршировали на месте точно перед Бабой-Ягой.
– Стой, раз-два! – скомандовала старуха, и сапоги остановились. – Что за трезвон?!
Правый сапог подпрыгнул.
Яга запустила в него руку и выудила орущие часы.
– Аааа!!! Кощеев злобудильник! – покачала головой она. – Что же это? Бессмертный халтурит? Время творить гадости, а он отлынивает, – пробормотала она. – Как же он отключается… – она поскребла затылок, обёрнутый цветастым платком. – Вспомнила… Гадость надо сделать, тогда замолчит…
Старуха растерянно оглянулось. Не так-то просто сделать гадость без подготовки.
Тут во двор вбежал Брякобор. Он тяжело дышал, а лицо его было цвета варёной свёклы.
«Извини, касатик, так надо…», – подумала Яга и подставила бегуну подножку.
Брякобор шлёпнулся на сапоги-скороходы, которые возмущённо взбрыкнули, от чего Брякобор перекувыркнулся.
Злобудильник замолчал. От внезапно наступившей тишины заложило уши.
– Ой… наконец выключился, – сказал Брякобор поднимаясь и отряхиваясь.
– Это ненадолго, – развела руками Баба-Яга.
– Как это? – побледнел Брякобор.
– А вот так… – Баба-Яга открыла часы. Видишь стрелки разошлись в разные стороны совсем не намного. Потому что гадость была сделана мелкая – всего лишь подножка. Скоро стрелки снова соединятся, и тогда снова начнётся трезвон. Надо какое-то злодеяние покрупнее совершить, тогда и передышка побольше будет…
– Бедный я бедный, – застонал Брякобор. – Нет мне покоя.
– Ты лучше сказывай, почему злобудильник в сапоге оказался, а сапоги ко мне прибежали, – прищурилась Баба-Яга. – Кощей что ли шутить со мной вздумал, м? – старуха подбоченилась.