Те, кто наследует небо
Шрифт:
Камень приходилось нести издалека, делать это никто не хотел, предпочитали днем жечь костры, а на ночь возвращаться в пещеры — но это сокращало время работы часовых, потому что им негде было отдохнуть и греться. Таир, начальник лагеря, ничего с этим делать не хотел.
Неожиданно Союну помог Ясантиир.
— Давай поставим одну большую землянку для часовых. Рабочие и пастухи увидят, как это удобно, и не придется никого силой заставлять.
— Где ты видел большую землянку? — скептически отозвался Союн. — Рухнет же.
— А мы ее бревнами подопрем...
—
Она стала прутиком на земле рисовать чертеж. Получалось что-то вроде землянки с крышей, приподнятой на сложенной из бревен стенах. Так она поднималась над землей. Крышу же подпирали квадратные деревянные арки, а не только столбы, как в палатке.
— Голова девчонка, — одобрительно сказал Ясантир. — И симпатичная. Подрастешь — Союн легко тебе хорошего мужа найдет.
— Спасибо, дяденька, но я не хочу замуж, — пискнула Суяра. — Я буду целительницей, как тетя Доара, она меня учит.
Ясантиир захохотал.
— Захочешь еще!
Сперва сложили печь, странную землянку ставили уже вокруг нее за несколько дней — дело непривычное, Союн не хотел, чтобы все случайно обрушилось. Но внутри оказалось тепло и уютно, суше, чем в обычной землянке, и даже светлее: щели между бревнами законопатили овечьим пухом, но солнце все равно немного просвечивало. А потом один парень посообразительнее из отряда Союна прорезал в стене световую шахту и забрал ее бычьим пузырем — и днем в землянке стало можно обходиться без светильника!
А уж тепло от печки было — чуть ли не лучше, чем в пещере! Правда, там тепло шло по вентиляции, но его частенько не хватало на все ярусы, особенно на нижние. А тут сколько хочешь!
Скоро пастухи по примеру часовых поставили себе две такие землянки, потом — еще одну, в которой вели торговля, потом стали делать небольшие, для семей... Кто-то вспомнил древнее, почти сказочное слово «дом» — так, вроде, называлось человеческое жилье до Узурпаторов Неба.
Союн, подумав, тоже поставил себе такой же. Хотел работать сам, помогая себе чарами (переплетая магические каналы, можно поддерживать бревна и копать землю), но на помощь ему явились Ясантиир, ребята из отряда и еще те трое Ярких, что ходили с ним в разведку на драконье гнездо — хотя Союн их и не просил.
Не успели они оглянуться, как домов стало больше десятка — а с ними поставили и длинный крытый прилавок, на который шел мен. Торговали теперь отнюдь не только драконьими костями и чешуей, а шерстью, медом, кожами, даже хорошим, выдержанным деревом (выше в горах его не так много). Темные из Клана, которые в основном вели меновую торговлю, сразу смекнули, насколько это выгоднее, чем ездить на ярмарку самим; иные Яркие ворчали, что, мол, нарушение древних традиций — но по большей части тоже одобряли.
Доара и Суяра теперь проводили в лагере куда больше времени, чем в пещерах. Во-первых, для Доары там было больше работы: пусть зима выдалась теплой и малоснежной, а все-таки нет-нет кто-то уши отморозит
Еще, как оказалось, она ловко торговала — несмотря на видимый возраст. А может, и благодаря ему: суровые торговцы не могли устоять перед умильными глазищами и детской прической из десятка косичек, которые Доара с удовольствием заплетала «племяннице» каждое утро (не хватает ей дочки, эх!).
Еще однажды был случай: на лагерь напали люточерепахи. Твари эти из Нечистых не самые большие, но опасные — потому что собираются в стаи да плюются кислотой. Эти, верно, пришли с севера, с Проклятых земель, потому что крупных выбросов магии в округе, вроде, не было.
Чтобы отражать нападение, на стены поднялись все бойцы. Против люточерепах горячий воздух и огонь не очень хороши: спрячутся в панцирь, и все. Нужно плести сложные заклятья, бичами работать, либо переворачивать их и вспарывать брюхо — а на это не каждый из Ярких способен! Всего десяток, если честно, и то одна из них — престарелая тетушка Союна, которой в лагере даже и не было. А черепахи, как назло, очень к магии чувствительны, уворачиваются от атак легко.
Драконыш тоже поднялся на стену.
— Прочь пошла! — рявкнул на нее Союн. — Детям тут не место!
— Дяденька Союн, я знаю, как их отравить! — быстро-быстро зачастила Суяра. — Я знаю цветочек такой, в лесу видела, люточерепаха на него бросается, как сама не своя! У тетушки Даари такая есть!
Говорила она это громко, так, чтобы слышали все.
— Ну, ромашка, знаю, — сказал Союн. — И что толку? Черепаха ей не отравится.
— Так вы амулет одноразовый к венику примотайте, чтобы внутри черепахи р-раз — и пополам ее! Можно такой сделать?
— Попробуем, — решил Союн.
Раньше он бы сказал: нет, нельзя, черепаха магию почует и жрать не будет. Но овремя вспомнил: Суяра ведь не ребенок, драконыш. Они тварей тоже не жалуют, небось, свои хитрости есть...
А амулеты Союн делал мастерски.
Сказано, сделано. Закололи овцу, вырезали кусок мяса понежнее, нашинковали его ромашкой, чтобы отбить запах магии. И привязали амулет на куске тряпки. Тряпка быстро от тока магии разрушится, он в желудке черепахи и рванет.
Все получилось: очень скоро не одна, а целых две твари (вдвоем схватили кусок!) валялись под стеной кверху брюхом. Взрыв их панцирь даже изнутри не разорвал, только и поймешь, что мертвые, потому что длинные шеи вывернуты, и раздвоенные языки вывалились из пастей.
Скинули еще пять кусков, по числу оставшихся черепах. Еще две попались, а остальные просто убрались в лес — умные, заразы, увидели, что остальные дохнут непонятно от чего, вот и сбежали.
Суяру после этого в лагере очень полюбили, и даже Союнова двоюродная бабка, старшая среди женщин Ярких, сдержанно похвалила Доару: мол, хорошо выбрала ученицу. Союн тоже стал чаще разговаривать с драконышем.
— Тебе, дядюшка, — как-то сказала ему Суяра, — нужно понемногу власть прибирать в поселке.