Те, кто внизу. Донья Барбара. Сеньор Президент

Астуриас Мигель Анхель

Сеньор Президент, Вождь Либеральной Партии, Покровитель Молодежи, Герой Отечества распространил свою власть на тела и души, мысли и чувства своих подданных. Страх сковывает всех, начиная от бездомного нищего и кончая преуспевающим фаворитом самого Сеньора Президента. При всем различии персонажей, населяющих роман, у них одна общая судьба. Каждый в конце концов вынужден стать либо палачом, либо жертвой. Иного выхода не дано.

Круговращением убийств, расправ, вероломства движется сюжет романа. В нем нет ничего, что могло быть авторской выдумкой. Писатель лишь связал воедино несколько самых типичных для реальной гватемальской действительности ситуаций. По капризу диктатора двое неповинных людей — лиценциат Карвахаль и генерал Каналес —

обвинены в убийстве приближенного к Президенту полковника. И хотя их непричастность к убийству совершенно очевидна, оба они объявлены государственными преступниками. Первого — Карвахаля — немедленно казнят, а второй — Каналес — бежит за границу. Тщетной оказывается его попытка организовать выступление против диктатора,— он умирает накануне намеченного дня, не вынеся удара, нанесенного ему собственной дочерью с «помощью» Сеньора Президента.

Любовь дочери опального генерала — Камилы — к блестящему красавцу и близкому помощнику Сеньора Президента — Кара де Анхелю — еще одна сюжетная линия романа, сплетающаяся с первой и завершающаяся таким же мрачным финалом. Навлекший на себя гнев диктатора, измученный голодом и пытками, умирает в тюрьме Кара де Анхель; раздавленная, мгновенно состарившаяся, влачит свое существование Камила, уже не способная ощутить ни малейшей радости жизни: даже рождение ребенка не может вывести ее из оцепенения.

Почти во всех эпизодах романа, как главных, так и второстепенных, неизменно царит стихия вероломства и садизма. Брошена в тюрьму Федйна, жена полицейского, молодая мать, которая, узнав о готовящемся аресте Каналеса, пытается предупредить его о грозящей беде. Нечеловеческим истязаниям подвергают эту женщину, заставляя слушать плач отнятого от ее груди младенца, погибающего голодной смертью. Ей возвращают труп ребенка в момент, когда она сходит с ума. В отчаянном одиночестве мечется жена арестованного Карвахаля, от которой в страхе отвернулись родственники и друзья. Верноподданные граждане строчат по ночам бредовые доносы друг на друга. Мучительно переживают свою судьбу и судьбу родины запрятанные в тюремные катакомбы арестанты. Горькое раскаяние переживает старый генерал Каналес, который, только сам очутившись в беде, впервые сталкивается с жизнью обездоленного крестьянина — одного из своих соотечественников, о чьих несчастьях он ранее никогда и не задумывался. Нескончаемой, не размыкаемой цепью бедствий и преступлений опутаны люди. И освободить от них могут только смерть или безумие.

Мотивы смерти и безумия постоянно звучат в романе, от самого начала и до конца. Сумасшедший нищий Пелеле в припадке безумия убивает полковника Сонриенте — этот эпизод первой главы становится завязкой романа. Спасаясь, Пелеле бежит по сонному темному городу, «не во сне, не наяву», пока не падает в кучу мусора, где его настигают коршуны и впиваются в его тело. Ночная мгла, помойка, стервятники, сонное забытье безумца — таковы реалии и символы жизни, которую уготовил Сеньор Президент своим подданным. Смертью начинается и смертью кончается роман — на последних страницах автор описывает мучительную агонию бывшего фаворита Сеньора Президента. И как финальный аккорд в этой душераздирающей симфонии — снова лепет сумасшедшего. В эпилоге появляется некое подобие Пелеле — кукольник Бенхамин. Мрачным пророчеством звучат его слова: «Кто не посадит язык на цепь, пусть наденет цепи на ноги».

Повествование в романе «Сеньор Президент» в высшей степени метафорично. Писатель все время стремится постичь внутренний смысл происходящего через ассоциации, столкновение образов. В конце романа развертывается аллегорическая картина — изображая бешеный индейский танец в честь кровожадного языческого бога Тоиля, автор как бы предупреждает об угрозе, нависшей над Кара де Анхелем. Эта ассоциация интересна тем, что она дает прямой выход индейской мифологической стихии и одновременно воспринимается как зловещее предзнаменование того, что и герою уготована роль жертвы диктатора,

не менее кровожадного, чем индейское божество.

Главный персонаж романа — Сеньор Президент — нарисован весьма своеобразно. В нем почти нет каких-либо живых, конкретно личных черт; всего несколькими штрихами рисует Астуриас коварство, трусливую мстительность, паясничание тирана. Сеньор Президент — это безликая зловещая сила; личность диктатора как бы растворяется во множестве трагических судеб его подданных, во множестве преступлений, совершенных во имя его. Бесплотная мумия, одетая во все черное,— таким всего несколько раз появляется он в романе.

Немалую роль в раскрытии образа Сеньора Президента играет и тщательное воспроизведение писателем словесных оборотов и штампов официальной демагогии. Звучащее слово, как уже говорилось, несет в романе особую художественную нагрузку. В данном же случае оно приобретает еще один аспект. Насквозь фальшивое словоблудие прислужников Сеньора Президента, как бы отделяясь от конкретного говорящего человека, начинает жить собственной жизнью.

«Демократия скончалась вместе с императорами и королями в старой и немощной Европе, но надо признать, и мы это признаем, что, перенесенная в Америку, она испытала чудесное воздействие сверхчеловека и послужила базой для новой формы правления: супердемократии»... Эти и подобные трескуче-балаганные речения сами становились частью всеобщего сумасшествия, охватившего страну. В сущности, почти уже не было разницы между тем, что кричали идеологи режима Сеньора Президента и что болтал попугай несчастного лиценциата Карвахаля.

Критики не раз сравнивали нарисованные Астуриасом образы романа «Сеньор Президент» с образами великого Гойи. Галерея прислужников, палачей, сыщиков, жандармов — весь этот мир человеческих рептилий своим обнаженным уродством действительно напоминает знаменитые «Капричос». Уместно вспомнить также и Босха, другого великого мастера гротеска. Если же искать литературных предшественников, то нельзя пройти мимо романа прославленного испанского писателя Валье-Инклана «Тиран Бандерас», увидевшего свет за двадцать лет до появления книги Астуриаса. В «Тиране Бандерасе» действие тоже происходит в Америке. И хотя сатирический образ диктатора, созданный Валье-Инкланом, во многом отличен от образа Сеньора Президента, есть немало общего в беспощадно-гротескной манере обоих писателей.

В романе «Сеньор Президент» — три части, и каждая имеет свой собственный хронологический ритм. Первая часть романа развертывается в точно обозначенном отрезке времени. Аналогично строится и вторая часть. Стремясь к достоверности описываемых событий, автор сообщает даже их даты. А вот третья часть утрачивает хронологическую определенность: «Недели, месяцы, годы...» — так помечает ее автор, возводя во вневременной общезначимый символ конкретную реальность, которая легла в основу романа. Произведение Астуриаса относится не только к Гватемале и не только к эпохе Эстрады Кабреры, которого, наверное, уже забыли бы, не будь романа его прославленного соотечественника. Два слова — «Сеньор Президент» — стали теперь нарицательными во всей Латинской Америке. И они будут злободневны до тех пор, пока не исчезнут с ее политической арены последние диктаторы — реальные прототипы образа, созданного Астуриасом.

Несколько десятилетий прошло с момента написания первого романа гватемальского писателя. Самым значительным явлением его последующего творчества стала так называемая «Банановая трилогия», увидевшая свет в 50-е годы: «Сильный ветер», «Зеленый папа», «Глаза погребенных». Но «Сеньор Президент» по-прежнему принадлежит к классическим произведениям латиноамериканской литературы.

Последние годы принесли Астуриасу две международные награды — в 1966 году Международную премию Мира, носящую имя Ленина, а в 1967 году — литературную Нобелевскую премию. Его книги переведены на десятки языков народов всех стран. Но, конечно, особенно важна роль Астуриаса для Латинской Америки.