Те слова, что мы не сказали друг другу

Леви Марк

— У большинства людей нет в квартире ни библиотеки, ни бильярдной — и ничего, обходятся!

— Ты имеешь в виду своих друзей, дорогая! Джулия повернулась и бросила на отца мрачный взгляд:

— Слушай, ты довольно попортил мне жизнь, пока был жив, а теперь выбросил три миллиарда на эту машину, чтобы доставать меня еще и после своей смерти? Так, что ли?

— Пусть я и опытная модель, все равно эта «машина», как ты ее называешь, вовсе не стоит таких бешеных денег,

иначе вряд ли кто-нибудь еще позволит себе такую роскошь.

— Да неужели? А твои друзья? — ехидно парировала Джулия.

— У тебя и вправду скверный характер, моя дорогая Джулия. Ладно, хватит препираться, ты забыла, что твой отец должен срочно исчезнуть, едва появившись вторично на свет божий. Что там у вас наверху — чердак, мезонин?

— Еще одна квартира!

— И там, наверное, живет соседка, с которой ты достаточно хорошо знакома, чтобы я мог позвонить к ней в дверь и попросить, например, масла или соли, а ты тем временем сплавишь своего нареченного.

Джулия вдруг ринулась в кухню и начала лихорадочно выдвигать ящики буфета.

— Что ты ищешь?

— Ключ! — шепнула она, прислушиваясь к голосу Адама, звавшего ее с улицы.

— Надеюсь, ты ищешь ключ именно от верхней квартиры? Предупреждаю: если ты намерена отправить меня в погреб, я рискую столкнуться на лестнице с твоим женихом.

— Да эта верхняя квартира принадлежит мне! Я купила ее в прошлом году на свою премию, но еще не успела отремонтировать, так что пока там полный кавардак.

— Разве только там? Неужели ты считаешь, что здесь убрано?

— Еще одно слово — и я тебя убью!

— Не хочу тебя разочаровывать, но боюсь, ты опоздала, моя милая. И потом, если бы ты наводила здесь порядок, давно бы уж заметила, что на гвоздике у плиты висят ключи.

Джулия подняла голову и бросилась к плите. Схватив связку ключей, она сунула ее отцу:

— Поднимайся и не вздумай шуметь. Он знает, что наверху никто не живет.

— Тебе следовало бы выйти и поговорить с ним, вместо того чтобы читать мне наставления; он так надрывается, вызывая тебя, что в конце концов перебудит весь квартал.

Джулия подбежала к окну и выглянула наружу.

— Я звонил в дверь раз десять, не меньше! — крикнул ей Адам, отступив назад.

— Извини, домофон, кажется, сломан, — ответила Джулия.

— Ты разве меня не слышала?

— Да… то есть нет… вот только сейчас. Я смотрела телевизор.

— Так ты откроешь?

— Да… конечно, — нерешительно сказала Джулия, не отходя от окна и дожидаясь, когда за ее отцом захлопнется дверь.

— Похоже, мой неожиданный визит тебя несказанно обрадовал.

— Естественно, обрадовал! К чему эта ирония?

— А к тому, что ты до сих пор держишь меня на улице. Когда я прослушал твое послание, японял, что ты

не в лучшей форме… Вобщем, мне показалось… короче, я возвращался из загородного дома и решил заглянуть к тебе, но если ты хочешь, чтобы я уехал…

— Конечно нет; сейчас открою!

Джулия подошла к домофону, нажала на кнопку и услышала внизу глухой щелчок, а затем шаги Адама на лестнице. Она торопливо забежала в кухню, схватила пульт с белой кнопкой, тут же с ужасом отбросила его, вспомнив, что им невозможно включить телевизор, открыла ящик стола и достала другой пульт, моля бога, чтобы в нем не сели батарейки. Экран засветился в тот самый миг, когда Адам вошел в квартиру.

— С каких это пор ты не запираешь дверь? — спросил он.

— Я ее только что открыла, чтобы впустить тебя, — нашлась Джулия, мысленно проклиная отца за небрежность.

Адам снял куртку и, бросив ее на стул, воззрился на экран, на котором бушевала «пурга».

— Ты действительно смотрела телевизор? А мне казалось, что ты его не выносишь.

— Один раз не в счет, — ответила Джулия, пытаясь казаться спокойной.

— Должен сказать, ты выбрала не самую увлекательную программу.

— Не смейся надо мной, я просто хотела его выключить, но, видно, нажала не на ту кнопку.

Адам оглядел гостиную и обнаружил странный предмет.

— Ну что еще? — спросила Джулия с наигранным недовольством.

— На тот случай, если это ускользнуло от твоего внимания, сообщаю: посреди твоей комнаты стоит ящик двухметровой высоты.

Джулия пустилась в путаные объяснения. Это просто-напросто специальная тара для отправки забарахлившего компьютера, которую вместо офиса по ошибке доставили к ней на дом.

— Наверно, он на редкость хрупкий, если вы собираетесь запаковать его в такой огромный ящик.

— Д-да, это очень сложное устройство, — добавила Джулия, — и потом, оно довольно объемистое… в общем, оно действительно очень хрупкое!

— И они, значит, ошиблись адресом? — продолжал выспрашивать заинтригованный Адам.

— Да… вернее, это я ошиблась, заполняя бланк заказа. Знаешь, я так безумно устала за последние недели, сама уже не ведаю, что творю.

— Будь осторожна, тебя ведь могут обвинить в расхищении казенного имущества.

— Не бойся, никто меня ни в чем не обвинит, — отрезала Джулия, и, хотя она сдерживалась изо всех сил, в ее тоне прозвучало легкое нетерпение.

— Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

— С чего ты взял?

— С того, что мне пришлось звонить внизу раз десять и вопить на всю улицу, пока ты не подошла к окну; с того, что я застаю тебя в непонятном смятении; с того, что телевизор у тебя включен, а антенна выключена…

да что говорить — посмотри на себя! Ты какая-то странная сегодня, вот и все.