Театр для взрослых
Шрифт:
Раиса Павловна (упавшим голосом). Большое вам спасибо, Савелий
Савельевич! Ну, а как все-таки ваше мнение насчет парашюта? Можно ему
прыгать?
Никологорский (пожав плечами). А почему нет, если ему так хочется?
Почему нет?
Раиса Павловна. Но, согласитесь со мной, Савелий Савельевич, это все же
как-то неестественно человеку в его возрасте, в его положении добровольно
так рисковать! Ему не двадцать лет!
Анна Павловна. Он ученый,
Никологорский. Видите ли, уважаемая Анна Павловна, прыгать могут и
ученые, если они к этому подготовлены. Морально Платон Петрович подготовлен
к этому давно, физически он вполне здоров и крепок, а все остальное
приложится.
Раиса Павловна. Ну, а вы бы сами стали прыгать с парашютом, Савелий
Савельевич? Вы сами!
Никологорский. А мне-то зачем? У меня иная мечта.
Раиса Павловна. Какая, если не секрет?
Никологорский. Мечтаю когда-нибудь в одиночество на курорт поехать! За
сорок лет супружеской жизни ни разу не удавалось. И не ради каких-нибудь
амуров мимолетных, а ради полного душевного покоя. Простенькая у меня мечта, комнатная, а вот поди ж ты... Так-то вот, уважаемая Раиса Павловна!
Голос Деревушкина из дома: "Савелий Савельевич! Я хочу
нам кое-что показать. Можно вас на минуточку?"
Никологорский (сестрам.) Извините! Здоровый больной зовет! (Уходит в
дом.)
Раиса Павловна. Ну, а что должно быть сказано в завещании?
Анна Павловна. "Все принадлежащее мне имущество завещаю своей жене
Раиса Павловне Деревушкиной". И тогда все автоматически переходит к тебе.
Раиса Павловна. А если он такого завещания не составит?
Анна Павловна. Тогда все будет автоматически делиться на равные доли.
Вот я и думаю: почему же ему не составить такого завещания? Он тебя любит! И
потом это, кажется, не такая уж сложная процедура? Вызвать нотариуса и
составить!
Раиса Павловна. Господи! Но как же надоумить его? Во-первых, он вовсе
не собирается умирать, а во-вторых, он может рассердиться, что-то
заподозрить и тогда в сердцах завещать все кому угодно! Даже брату, Степану
Петровичу.
Анна Павловна. Это было бы ужасно!
Раиса Павловна. Конечно, я где-то в глубине души готовила себя к тому,
что рано или поздно все может случиться. Но, честно говоря, я до сих пор
почему-то совершенно не интересовалась нашими законами в этой области.
Анна Павловна. Я тоже по своей наивности, по своей неопытности думала,
была уверена, что в любом случае дача остается за теми членами семьи, кто до
последнего момента проживал вместе
мамой. Но когда я влезла во все эти законы... (Показывает книги, лежащие на
коленях.) Вот! Когда я проштудировала эти справочники, я поняла, что вам
надо было иметь хотя бы дачу в кооперативе! А у вас собственная! Вот в чем
горе!
Раиса Павловна (грустно). Как-то нехорошо, что мы сейчас говорим обо
всем этом... Может быть, лучше просто не думать... Просто не думать...
Анна Павловна. То есть как же это не думать? Приходится и думать и
говорить.
Раиса Павловна. Все это ужасно грустно и неприятно... Ужасно
неприятно... Мы же интеллигентные люди...
Анна Павловна. Это - сама жизнь. Ничего не поделаешь!
Слышны голоса. На веранду выходят Деревушкин и
Никологорский.
Деревушкин (продолжая разговор). Я получил этого южноамериканского
эцитона прямо с Амазонки. Великолепный экземпляр! Вы обратили внимание на
его развитые челюсти? Они не могут иметь никакого применения в
строительстве. Они - только орудие тунеядца!
Никологорский. У вас, Платон Петрович, внушительная коллекция!
Деревушкин (бодро). А что делать? Растет и растет. Представляете себе
картину, если бы я вдруг взял да и составил карту мира с нанесенными на нее
точками всех мест и районов, откуда я получил экспонаты!
Никологорский. Да-а-а... Представляю себе...
Появляется домработница.
Голос за забором: "Грибов не надо?"
Раиса Павловна. Дуняша! Там грибы предлагают. Если недорого, возьмите
для маринада.
Домработница. Возьму. Савелий Савельевич! Пришли с вашей дачи, супруга
вас кличет.
Никологорский. Спасибо, Дуняша! Скажите, я сейчас.
Домработница. Скажу. (Уходит.)
Деревушкин. А как же муравейник? Выходит, мы никуда не пойдем?
Никологорский. Нет, нет! Пойдем! Я только загляну домой, узнаю, в чем
там дело. Обязательно пойдем! Я отпрошусь. Вы без меня не уходите, Платон
Петрович. Я сейчас. (Поспешно уходит.)
Анна Павловна уходит в дом. Деревушкины остаются одни.
Деревушкин (жене). Надеюсь, профессор вас успокоил? Уж ему-то можно
верить! Светило! А? Что? Ну?
Раиса Павловна. Да, он сказал, что сердце у вас хорошев. Но ведь
парашют может не раскрыться!
Деревушкин. Глупости! Прыгают же другие!
Раиса Павловна. Зачем все же так рисковать своей жизнью, Платон
Петрович! Разве есть такая необходимость? Сейчас мирное время.