Театр Клары Гасуль
Шрифт:
Часовой. Так точно, господин полковник.
Г-жа де Куланж(поет, не замечая их). «Ибо я мавританка, а ты христианин».
Дон Xуан. К чертям этот припев!
Уоллис (матросам, тихо). Да поскорее же, черт побери! Здесь неблагополучно.
Г-жа де Куланж. Вечер свежий, а я вся горю. (Замечает дона Хуана.) Ах! Кто эти люди?
Уоллис.
Появляется г-жа де Турвиль в сопровождении горничной.
Г-жа де Куланж (дону Хуану, тихо). Кто бы вы ни были, уходите! (Уходит в гостиницу.)
Г-жа де Турвиль. Ах ты господи! Перед гостиницей какие-то подозрительные личности! К счастью, нас охраняет часовой... А дочка-то стояла на балконе... (Направляется к лодке).
Уоллис. Стойте! Мы контрабандисты. Не губите нас, и вы даром получите табаку.
Г-жа де Турвиль. А он у вас есть, господа? Я бы купила.
Уоллис. Мы вам принесем. Но не подходите... Отчаливай! Я сажусь за руль!
Лодка удаляется.
Г-жа де Турвиль. Голос как будто знакомый. И еще там стоял другой человек, с головой завернувшийся в плащ. А часовой и не подумал поднять тревогу... Все это очень странно. Но я-то выясню, в чем дело! А пока вернемся.
Г-жа де Турвиль и горничная входят в гостиницу.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Комната г-жи де Куланж.
Г-жа де Куланж, г-жа де Турвиль.
Г-жа де Турвиль. Разуверяй меня, как хочешь, — то был он.
Г-жа де Куланж. Говорят тебе, нет! Ты так же хорошо видела, как и я, что это были контрабандисты.
Г-жа де Турвиль. Пусть так! Но я хотела бы проследить, как они возвратятся. Я не лягу.
Г-жа де Куланж. Послушай, мама, тебе станет плохо. Давай я посторожу вместо тебя.
Г-жа де Турвиль. Нет, нет. Именно ты ложись. Тебе необходимо сохранить свежий цвет лица. А мне терять нечего, я и посижу. К тому же в таких делах я полагаюсь только на себя. Не трогай ставень, я прикрыла его так, чтобы не заметили света в нашей комнате.
Г-жа де Куланж. Они, может быть, вернутся только через два-три дня.
Г-жа де Турвиль. Нет, нет! Если это те, о ком я думаю, они возвратятся еще до зари. С тех пор как мы здесь поселились, генерал чем-то явно озабочен... Прошлую ночь даже не спал; я слышала, как он все ходил и ходил по комнате. Что ни говори, дело неладное. Давай-ка я за это возьмусь. Если им удастся ускользнуть у меня из-под носа, значит, они
Г-жа де Куланж. Вот ты мучаешься, не спишь, а лучше бы просто спросить у хозяина, не выходил ли кто-нибудь сегодня ночью из гостиницы.
Г-жа де Турвиль. Какие глупости ты предлагаешь! Хозяин, наверное, подкуплен ими... И, кроме того, здешний народ — такие ротозеи!.. Только что я играла в карты у французского резидента и всех их обчистила! Боже, какие они все простаки! Да ложись же наконец: мне тебя просто жаль. Знаешь: ведь сейчас уже около часа.
Г-жа де Куланж. Не смогу я заснуть, когда знаю, что ты не спишь.
Г-жа де Турвиль. Ну, как хочешь. А у генерала еще горит свет: видишь отблеск на воде? Жалко, что нельзя открыть дверь на балкон.
Г-жа де Куланж. А ты открой. Может быть, у меня от этого пройдет головная боль.
Г-жа де Турвиль. Да, но эта старая лиса сразу почувствует недоброе. Слушай, он ходит!
Г-жа де Куланж опрокидывает стул.
Чтоб тебе!.. Не можешь посидеть спокойно.
Г-жа де Куланж. Ой, как я зашибла ногу!
Г-жа де Турвиль. Да замолчи ты, неженка!
Г-жа де Куланж. Ой, какая ужасная боль! Ой!
Г-жа де Турвиль. Что это за свет, там, далеко в море?
Г-жа де Куланж. Наверное, сигнальный огонь у фарватера.
Г-жа де Турвиль. А я думаю, это, вернее всего, судно под гамбургским флагом, которое уже несколько дней крейсирует в Бельте.
Г-жа де Куланж. Ну, а тебе что до этого гамбургского судна?
Г-жа де Турвиль. Гамбургское? Оно так же из Гамбурга, как и я.
Г-жа де Куланж. Вечно у тебя какие-то странные подозрения. Я бы не стала брать греха на совесть.
Г-жа де Турвиль. На совесть? Ты просто смешишь меня с этой своей совестью. Проповедуешь, точно поп! Тсс! Теперь вместо одного огня — два, но очень слабые. Ого! Это уже становится интересно.
Г-жа де Куланж (в сторону). Увы! (Громко.) Ты разве разбираешься в морских сигналах?
Г-жа де Турвиль. А у генерала свет погас... Замечательно!
Г-жа де Куланж. Он просто лег спать, — он умнее нас с тобой.
Г-жа де Турвиль. Ну и глупа же ты, — спит он, как же! Вот у него опять загорелся свет. Ты, может быть, скажешь, что он задул свечу, а она зажглась сама по себе, что это иногда случается?.. Три огня на корабле!.. На нашей стороне опять темно. А вот свеча снова зажглась... Поймали мы вас, господин маркиз Романский!.. Как ты побледнела! Я же говорила, что тебе нельзя так поздно засиживаться. Ложись, милая Элиза, пусть тебе приснится счастье, — теперь оно у нас в руках.