Театр про любовь (сборник)
Шрифт:
Он засмеялся и молча дотронулся до ее волос.
(Вскочила.) Откройте дверь! Немедленно! Мне домой нужно! Откройте!
Он испуганно открывает, и Она вихрем уносится в открытую дверь… Он один; Он начинает стелить постель, что-то бормочет. Мать и Подруга лежат с огурцами на лицах и слушают музыку; потом Подруга встает, начинает одеваться. Джазисты закончили играть. Молодые мышцы их затекли – и они шумно возятся и корчат
Он (бормочет).… Открывается дверь и входит… И оттого, что она психованная… или черт знает отчего… (Задумался.) И вот уже «охладевший и отживший»… А где же – разочарование и мудрость?.. А как же – «Быстро стареют в страданиях для смерти рожденные люди?!» (Смех.) Ужас!
В кухне Джазисты расходятся. Остается только Маленький джазист.
Подруга (одеваясь). Письмо капитану за тобой. Мать. Чао. Я спать хочу.
Подруга уходит.
(Напевает.) «Раз пятнадцать он тонул… но ни разу… но ни разу… но ни разу…»
Задумавшись, сидит на тахте. Стук двери – входит Она.
Явилась, не запылилась. Есть хочешь?
Она. Хочу. (Уходит на кухню.)
Мать (кричит). Не ешь стоя! В парикмахерской была?
Ее голос. Естественно.
Мать. Удачно подстриглась, совсем не видно. Как Эрика?
Она (молча проходит в свою комнату). Опять рылись на моем столе?
Мать (думая о своем). «Но ни разу даже глазом не моргнул». (Вынимает из спального ящика подушки, белье и стелет на тахте.)
Она (лежа на животе, включает магнитофон и шепчет). Письмо первое: «Я увидела вас… – взгляды перекрестились – это было страшно. Меня отшвырнуло, показалось, что падают стулья. В изумлении я обвела глазами вокруг, но все было на месте. И в панике я бежала, бросив на поле боя кофту, как стяг, как бестелесное свое тело… А потом были бессмысленные слова, в которых, как в скорлупе, шевелились те слова. Какое было серое небо весь день. И в дальнейшем все самое грустное и нежное… когда все будет правда… будет происходить при этом дожде… Я все знаю, что будет… Воспоминания о будущем. А теперь – убийство. (Стирает запись.) Самоубийство.
Мать (ложась в постель, кричит). Ты потушишь свет или, как обычно, до трех?
Она молчит.
Сумасшедшая
Она в своей комнате набирает номер телефона. Звонок в его квартире.
Он. Алло… алло…
Молчание.
Алло… (Швыряет трубку.)
Она (торжествующе). Явь!
В кухне тихонечко играет Маленький джазист, выкрикивая слова: «Моя любовь… Моя любовь…»
«Квартира». На следующий день. Пустые комнаты матери и подруги. Пустая ее комната.
В кухне, как обычно, играют Джазисты – их трое. В своей комнате на кровати лежит Он. В ванную входит Его жена, причесывается перед зеркалом. Дверь в ванную раскрыта, и рука доктора тихонько и нежно гладит ее по лицу, и слышен голос Доктора, разговаривающего в невидимом нам коридоре по телефону.
Голос доктора. Я на «скорой помощи»… Мне отсюда не очень ловко разговаривать. (Выслушивает ответ.) Буду к шести. (Выслушивает.) Не надо! Только творог, я и так прибавил! Никто не звонил? (Выслушивает длиннейший ответ.)
Он… Во время дальних командировок любил звонить ей: казалось, дозвонюсь и скажу такое! И я дозванивался… И говорить было не о чем… Потом я прилетал в Москву и успевал глубокой ночью – на дачу. И мы ругались в постели до утра… (Замолчал.)
Голос доктора (из коридора). Я не могу больше тебя слушать – я же объяснил! Я на «скорой»!.. Кстати, я достал билеты на французский фестиваль. Целую.
Он. Все умерло в истериках… Все… сдохло в… (Замолчал.)
Доктор (заглядывая в дверь). Ужас! Кстати, эти французские фильмы – такая муть!
Жена. Я знаю, мне предлагали… Ты не видел мою сережку?
Доктор протягивает ей сережку.
И как ты ее увидел?
Он, смеясь, целует ее.
И самое глупое, что он меня безумно любит, и это не дает мне покоя! Ты счастливый! Ты никого не любишь, и у тебя нет никаких обязательств… (Чуть помедлила, ожидая возражений.)
Доктор. Он очень болен, я повторяю.
Жена. Ты считаешь, что я должна ему позвонить?