Театр Разума

Леонид Мечемир

– Яйца у барышни железные, как я погляжу, – только и смог что выдать из себя комментарий.

Алабор усмехнулся, дрябнул эля и взял слово:

– Ога, адамантовые, тогда уж. За всю историю нашего народа – это единственный в своём роде рахман, кто смог противостоять воле Богини столь прямолинейно. Она всегда отличалась твёрдостью духа, решительной настойчивостью и непомерным своеволием. Аверлексия... эм-м-м... с рождения была очень неординарной личностью, скажем так.

– На самом деле, – продолжил Беримир, также дрябнув эля, – она очень хороший и верный товарищ, всегда готовый прийти на помощь. С раннего детства Аверли воспитывалась в Соборе Двенадцати, была одной из послушниц, и показывала весьма незаурядные способности к магии

восстановления. Но, как обычно водится со “слегка” закрытыми личностями, была также она не от мира сего. Позже, блистательно сдав вступительный экзамен, начала учиться в университете. Как и мы, на том же самом потоке, но на факультете целителей. Хотя, это не мешало ей в тайне от остальных практиковать технику владения мечом и в целом разучивать боевое искусство.

– Беримир у неё ни одной дуэли до сих пор не выиграл, – расхохотался Алабор.

– Да ты сам-то не лучше, – не остался тот в долгу, пожав плечами, и ещё дрябнул разливного эля.

А мне вдруг страшно стало от осознания, с каким монстром предстоит работать...

– Главная особенность Аверлексии, – продолжил Беримир после непродолжительной перепалки взглядами, – она с рождения одарена в кристаллизованной магии и магии кристаллов, в следствии чего сыскала недюжинное уважение со стороны мастера Хотена, а также ввела в оборот и распространила «магические кристаллы».

– Что-то не видал таких, – почесал я репу.

– Сделать рунический свиток на порядок проще, – пояснил Алабор, – чем вырастить магический кристалл с заложенным внутри заклинанием. Это, по своей сути, эфемерный слепок конструкта, или их целого комплекса, в физическом твёрдом агрегатном состоянии. Создавать на такой основе полноценные заклинания сложно. В основном элементарные нулевого круга. А вот реализовать их как катализаторы – самое то, пользуются огромным спросом.

– На самом деле, Норлан, ты видел эти кристаллы, – добавил Беримир. – Миодраг активно ими пользуется, при наложении магии поддержки. За счёт этих катализаторов конструкт заклинания выходит стабильнее, сильнее и менее прожорливым.

Так вот что за псевдокристаллы у него тогда были, ясно.

– Королева магических камней, дева-рыцарь без страха и упрёка, в тряпочной броне, и нелюдимая мечтательница не от мира сего, – решил Алабор взять эстафету в свои уста после некоторой паузы, по особому смакуя самозваные титулы. – Аверлексия заработала очень своеобразную репутацию ещё в далёкой юности, а на университетской скамье только укрепила.

– А что произошло, когда она встала поперёк воли Богини? – спросил я.

– Её тут же исключили из состава послушниц, лишили всех гражданских прав и льгот, кроме самых базовых, и изгнали из Собора Двенадцати, категорически запретив в нём появляться... как и в любом другом храме Богини. Если честно, то Аверлексия не сильно-то переживала, а вот Верховный Совет на полном серьёзе рассматривал решение о том, что бы её вовсе изгнать на северные земли.

Вот тут я напрягся не на шутку.

Не сходится.

Как бы она себя не вела, но одобри Совет такое решение – это бы противоречило основам общества рахман. Они не являются строго религиозными. Более того, многие из них всячески ищут различные лазейки в божественной воле. Напрямую не перечат из-за навязанного с детства трепета перед Богиней. Да и сама она, если уж на то пошло, вообще не вмешивалась в быт рахман, пока не нагрянули «мы», ака резкий геморрой на всю жопу.

Вывод?

Аверлексию целенаправленно хотели спровадить, а тут выдалась очень удобная возможность.

– К счастью для неё, – продолжил Беримир, – Верховный Совет смилостивился и назначил строптивую мечтательницу на пост смотрителя тюремной заставы. Это максимально отдалённое от цивилизованного мира и тихое, до прихода избранников, место. Где-то на Краю Света. А та и не возражала от перспективы свалить ото всех подальше.

– Единственное что, – эстафета вновь перешла к коменданту, – в период сбора урожая

приходится патрулировать поля и отгонять грёбаного Ежа. Он почему-то всегда вылезает из своей норы именно во время жатвы.

– Погодите, а как ей удалось занять пост смотрителя? – задался я очередным вопросом, который не укладывается в картину происходящего. – Всё же должность не из самых низких. Учитывая её социальное положение, очень сомневаюсь, что Верховный Совет был настолько милостив... Если мы говорим о том же самом составе, который судил меня. Тут, скорее, очень холодный расчёт, что заставило их изменить своё изначальное решение.

За спиной раздался приятный слуху мелодичный женский голос:

– Потому что прежний смотритель, невзирая на свой талант и весь опыт бывалого воина, пал от лап Ежа, обезумевшего хранителя Хайгарда. Рахманы не способны находиться рядом с Великим длительное время. В отличии от избранников. И меня. В силу своего врождённого иммунитета ко всякому дерьму ментального характера, я способна успешно сопротивляться эманациям его безумия. От того члены Верховного Совета не стали изгонять меня на северные земли, вотчину Падшего, а назначили на пост нового смотрителя.

Уже понимая, кто стоит за моей спиной, обливаясь морозным потом и выдавливая глупую улыбку (равно как и Алабор с Беримиром, те ещё как-то неуверенно помахивали своими «лапками» в приветствии), я обернулся в направлении голоса.

Прямо возле двери, облокотившись о стену и скрестив руки на уровне груди, стояла дева-воительница... хм... в тёмно-алом халате, подолом доходящего по щиколотку. Плечи и грудь занаряжены кожаными элементами так, что нижняя часть халата больше походит на своеобразную длинную юбку. На талии, с величественной серебряной бляшкой, красуется внушительно широкий ремень, который ещё несколькими ремнями меньше удерживает ножны меча вдоль левого бедра и закрытые небольшие подсумки с правой стороны. Из под подола халата виднеются сапоги с латными набивками на лодыжках и носках. Кисти рук облачены в своеобразно стилизованные латно-кольчужные рыцарские перчатки, где упор делается на максимальную подвижность кисти и пальцев. Поверх халата накинута плотная тёмно-серая накидка, почти полностью закрывая спину и плечевой пояс до предплечья, кроме груди, а сами предплечья стянуты не столько ремнями, сколько своеобразными чёрными повязками, внахлёст.

Ножны вполне обычные на вид, но вот гарда, рукоять и навершие выдают элитность оружия – это не какой-то там ширпотреб. Классифицировал бы его как эспадон, только эспадон является сугубо двуручным оружием, а тут одноручное. Оксюморон выходит. За спиной виднеются очертания средних размеров треугольного щита.

Гордая и волевая осанка златовласой красавицы, с симпатичной мордашкой, выдают в ней аристократическую кровь. Волосы же, всей своей густой массой, плавно и элегантно спускаются до прекрасных бёдер. Она, примерно, на две головы ниже меня, с изящным и аккуратным телосложением, в котором чувствуются достойные формы, но, выдержанные в идеальном между собой балансе элементы, возносят всю композицию до уровня абсолютного шедевра. Ею можно любоваться вечно. Единственное, что выбивается из образа – шёлковая чёрная повязка, с серебристым орнаментом, на добрую половину лица, полностью закрывая собой глаза и почти всю лобовую долю.

– А теперь, господа, я бы хотела услышать, какого Лешего тут происходит, – тяжело и властно припечатала она.

Глава VIII

53-й день месяца Матери Земли

6-я хора (вечер)

Кабинет коменданта, деревня Флоран

– Доброго вечера, Аверле... – начал было комендант, улыбаясь и помахивая рукой.

Но его грубо оборвали на полуслове.