Тебе меня не получить
Шрифт:
– Мы это уже обсуждали!
– Ну, не Шестеро, а верховный фламик.
– Этот жирный слизняк! – непередаваемым презрением хохотнул здоровяк.
– Его чары совсем не жирные. То есть не склизкие, – Роен поморщилась. Всё-таки соображать стоило бы получше. – В общем, даже руку терять я не собираюсь.
– Можно и!..
– Можно всё, – снова согласилась Ора. – И, между прочим, предложение твоё я уже приняла, помнишь?
– Ты дашь мне договорить, женщина? – вызверился рогатый.
– Нет, если ты не можешь сказать ничего ценного. Привыкайте,
– Каких? – недовольно буркнул громила.
– Пока первое: я к тебе приду сама, проводив своего мужа. Остальные оговорим позднее. Теперь вопрос, как мне попасть в Лабиринт? Фламик может проход открыть? – Теперь уж кивнул демон, хоть и сделал это с неохотой. – Прекрасно, а там ты меня сам отыщешь. Договорились?
– У тебя два ваших дня, – процедил рогатый, очень неприятно щурясь. – Если не явишься, пеняй на себя. Последствия тебе не понравятся. Я перестану быть добрым.
– Нисколько не сомневаюсь. И я приду, слово Роен. К тому же здесь мне делать теперь действительно больше нечего, – спохватилась Ора, отвернувшись.
Ей и всхлипнуть удалось, хотя в горле и носу было сухо, как в книжном шкафу, даже, вроде пылью попахивало.
– Не реви, – пробормотал демон, и тон его очень походил на смущённый, – не о чем. Тебе будет только лучше. Я докажу.
Ора в очередной раз кивнула. И даже сумела удержать при себе: «Мне будет лучше, когда ты, наконец, уберешься!»
Глава 16
В комнате было очень душно, за день солнце успело прокалить спальню не хуже иной печки даже через наглухо закрытые ставни. А ещё сильно пахло лекарственными снадобьями, и от этого аромата казалось, что нос забит травяной трухой. Плошки с жиром, в котором плавали горящие фитили, комфорта не добавляли, но орденский лекарь категорически запретил открывать окна, да Ора бы и не решилась – от яркого света Лис начинал метаться, порываясь то ли бежать куда-то, то ли дать кому-то по физиономии.
К сожалению, рыжий фламик был единственным, кто хоть какие-то признаки жизни подавал. Роен то и дело обтирала экзорцистов уксусом и делала она это не столько для того, чтобы им полегче стало, сколько убеждаясь: они всё ещё дышат. Но всё равно то и дело мерещилось, что вот он, настал-таки конец не для одного, так для другого. Она хваталась за перо, подносила его к обметанным лихорадкой губам, и на миг становилось легче. Но только на миг.
Страх за Грая, скручивающий внутренности в колючий узел, мешался со жгучим, выжимающим слёзы стыдом. Ведь она даже не задумывалась, что там случилось с тремя остальными. Да что там не задумывалась! Слушать не желала, когда Одинец пытался рассказать.
А теперь вот это: комната,
Ора откинула со лба мокрые, липнущие к щекам волосы, оттянула ворот рубашки, подула, пытаясь хоть немного охладить преющую кожу, хлебнула степлившейся воды прямо из миски, в которой губку мочила – ничего не помогло, всё равно было гадко, мерзко и дико страшно.
– Сколько времени? – спросила девушка у стены.
– С тех пор, как ты в последний раз интересовалась, прошло десять минут, – буркнул из угла Одинец.
Это значит сколько? Впрочем, не важно. Главное, сколько осталось до полуночи, потому что Владыка, чтоб его демоны отлюбили, мог открыть ход в Лабиринт только в двенадцать ночи ни раньше, ни позже. А до этого ещё ждать и ждать: часа полтора, если не больше.
– Ты точно решила? – проворчал бывший экзорцист, дергая себя за ус с таким энтузиазмом, словно хотел его выдрать. – Может, ещё подумаем?
– О чём? – раздражённо огрызнулась Ора. – Сам всё видишь, раны мы затянули. – На самом деле, лечила-то она, обмирая от собственных возможностей. Орденский же лекарь больше со стороны наблюдал, да советы давал. В основном совершенно бестолковые, потому что и сам не понимал, как это у Роен выходит. – Только не очень это помогло.
– Ну, подождём ещё денёк, – не слишком уверенно предложил лысый призрак.
– Они умирают, Одинец. Другого выхода просто нет, – с уверенностью, которой она даже и близко не чувствовала, отрезала Ора.
Сначала всё было очень просто. Когда она приняла решение, то всё казалось настолько очевидным и единственно правильным, что и тени нерешительности не возникло, никаких колебаний, ни капельки сомнений – только так и верно, а на этом точка! Но чем дальше тянулся этот жаркий бесконечный день, тем становилось хуже. Страх за себя любимую разъедал, как кислотой: что же с ней-то будет в конце концов?
– Может, ты мне всё же разобьяснишь, что делать собралась? – медведем шевельнулся в своём углу Одинец и почему-то только в этот момент Ора заметила, что тени он не отбрасывает.
Хотя, наверное, для призраков это нормально.
– Нет, не объясню.
– Мне ж жуть как любопытно!
– Даже от любопытства второй раз не помрёшь.
– Злая ты, ну и ладно. Только почему Лабиринт-то? Мало парни от него получили, что ли?
– Получили-то как раз мало, – кивнула Роен. Отжала губку, осторожно протирая шрамы Грая. У того даже ресницы не дрогнули, а ей так хотелось, чтобы он открыл глаза! Потому что тогда бы всё решилось без неё и страшного делать не пришлось. – В Лабиринте нет времени, там они не умрут. Ну или, по крайней мере, у меня будет больше… У меня будет больше времени.